Бывший муж. Если я тебя прощу... - стр. 12

— Ясно. И как?

— Как что?

— Ну, у вас дела?

— У нас двадцать два года брака позади, развод и двадцатипятилетняя дочь, которая выходит замуж в эти выходные. Думаю, у нас всё отлично с твоим отцом. Откуда этот вопрос, Маш?

— Просто стало интересно.

— Ага. Понятно.

Расслабляюсь, думая, что этот допрос закончился. Я рада, что мы с Семёном разошлись… нормально. И моя дочь не обделена вниманием отца, несмотря на тысячи километров между ними. Но говорить о нём всё ещё странно. Несмотря на прошедшие после развода шесть лет.

До этого момента эта цифра не казалась мне такой маленькой. А сейчас… почему-то кажется.

— Ты его по имени даже редко называешь. Потому что злишься до сих пор? — снова задаёт вопрос дочь, и на этот раз я разворачиваюсь к ней лицом.

— У меня нет необходимости делать это часто. Я говорю о нём только в разговорах с тобой. И мне удобно говорить «твой отец», а не «Семён». Думаю, это скорее разумно. А не потому, что я злюсь. Прошли годы. Я не злилась тогда, — лгу, — не делаю этого сейчас.

Конечно, при условии, что она не слышала мои слезливые монологи с самой собой после развода и его отъезда в Прагу.

Первое время… Нет. Длительное время, пока не произошло принятие, я была выбита из колеи. Моя подруга — Аделина — видела, как я разваливалась на части, и помогала собраться обратно.

— Ну, то есть ты совершенно не…

— Так, в чём дело? — оставляю в покое свои руки, поднимаюсь с мягкого пуфа и подхожу к ней.

Беру дочь за предплечья и подвожу к кровати, чтобы сесть.

— Рассказывай.

Мягко поправляю её локоны. Делала так все двадцать пять лет её жизни и продолжаю. С новой стрижкой и обновлённой челкой-шторкой самые короткие пряди постоянно норовят упасть на лицо, но ей очень идёт.

— Мне стало интересно, не более того, — Маша пытается выглядеть непринуждённо, поднимает плечи. Но куда там.

— Ага, — щурюсь, смотря на неё скептически, — я поняла, к чему всё это.

— Поняла? — её красивые глаза, которые она унаследовала именно от отца, округляются.

— Он попросил подготовить почву? — выдаю свою догадку. — И что же это? Я даже не буду гадать, хоть мне и хочется это сделать. Но будет лучше, если ты сделаешь за меня всю работу и просто скажешь это. Чем бы это ни было. Мы с твоим отцом хорошо ладим, и ничто этого не изменит. Только если он не попытается вывезти тебя с собой на Луну. Я буду против.

Она хихикает, но затем поджимает губы.

Господи, да что это может быть? Самое главное, чтобы никто не был болен… Но тогда при чём тут моё отношение к бывшему мужу?

Мой внутренний монолог прерывают слова Марии:

— Папа придёт с женщиной.

Практически давлюсь воздухом, но не показываю дочери своего удивления. Не то чтобы меня это волновало. Он — с другой, я — с другим. Остаюсь скалой.

— И? — жду дальнейших пояснений. — Это что, всё? Или стой… — мой язык отсыхает от предположений. — Эта другая — кто-то, кого я знаю?

Пора бы признать, что такие обстоятельства я приму, возможно, с трудом. Одно дело — другая женщина, которую я не знаю. Но знакомый человек? Нет уж.

Мне кажется, даже тот факт, что мы увидим друг друга с другими людьми, уже станет неловким. По крайней мере, для меня.

— Да.

— Да? Что — да?

— Да — другая женщина. Нет — она незнакомая.

— Боже мой, я думала, что… Да я даже не знаю, о чём подумала. А он всего лишь придёт с женщиной, — приуменьшаю, потому что мне придётся подготовиться морально к подобной встрече. — Я тоже приду с Кириллом, и что?