Бывший лучший друг - стр. 23

– Кто ждёт? – поспешно изображаю интерес, хотя с трудом разбираю всё то, что он говорит. Одна только мысль  о потере лучшего друга  буквально оглушает.

– Друг Лючиано, тоже тренер. А ещё у него своя секция по боксу, и она мирового уровня. К нему даже из других стран приезжают, чтоб учиться, тренироваться… и побеждать, в конце концов, – Пашка  замолкает, всматривается в моё лицо, которое в этот момент, наверно, серее пасмурного неба за окном. Я не должна ему показывать свои чувства. Должна просто отпустить. Позволить двигаться дальше. Но я не могу! Просто  ничего не могу с собой поделать. Мне очень больно, и спрятать это чувство  никак не выходит.

Не моргая, смотрю перед собой рассеянным взглядом, не в силах поднять глаза на друга.

– Ты поедешь со мной? – слышу вопрос и не верю своим ушам.

Глаза в один миг  наполняются слезами, и я до боли закусываю губу.

– С тобой? – еле слышно выдавливаю из себя, обращая невидящий  из-за  слёз взор на Пашку.

– Да, со мной, – говорит уверенно, быстро отклеивается от того места, в которое, казалось, врос и падает на колени передо мной. – Поехали, Милк-Милк. Я там не смогу без тебя.

– Я не могу, – грустно говорю ему, хотя и очень хочу. – У меня учёба.

– Переведешься в другой институт. Ты умная, тебя возьмут, – умоляет, в глазах горит искреннее желание  увезти меня с собой.

– Когда ты уезжаешь? – стараюсь перевести тему, смахивая влагу с лица.

– Через неделю, – обречённо говорит Пашка. – Обещай, что хотя бы подумаешь об этом.

– Обещаю, – с готовностью соглашаюсь. Впервые в своей жизни  так гнусно обманываю друга. Я не стану об этом думать. Это шанс  для Пашки  начать новую жизнь. В другом городе, по другим правилам и без меня.

– У нас целая неделя, мой друг, – слишком весело сообщаю ему и подскакиваю с кровати. – Побежали гулять, – тяну друга за руку в сторону двери. Его мрачный вид говорит мне, что Пашка  не хочет  оставлять всё в подвешенном состоянии. Он привык добиваться всего и сразу. Но не в этот раз.

– Пойдём, пойдём, – усердно сдвигаю его с места, при этом  старательно изображаю обиду.

И уже у самой двери, когда тяну её на себя, она с грохотом отскакивает обратно. А я зажата в кольце сильных Пашкиных рук и прижата к этой самой двери. Обездвижена, обескуражена, и не способная выбраться.

– Ты подумаешь об этом? – ещё настойчивее спрашивает, прижимаясь всем телом. Мы впервые так близко друг к другу. И от этого я забываю, как дышать. Паша  на двадцать сантиметров выше, поэтому приходится смотреть на него, слегка задрав голову. Хочу заглянуть в его глаза, понять, что за игру он затеял, но фокусируюсь лишь на красиво очерченных губах парня.

– Милк-Милк, ты поедешь со мной? – спрашивает  уже не знаю в который раз. Крепкий торс плотно прижат к моей груди, две руки по обе стороны от моей головы, словно капкан. И я не хочу из него выбираться. Пусть раздавит меня. Боже, пусть уже раздавит меня. Невыносимо быть так близко, так желать этого человека и точно знать, что ничего не будет.

– Я же сказала, что подумаю, – говорю, изображая возмущение, находя в себе силы заглянуть в глаза парню. И то, что  вижу, пугает и выбивает почву из-под ног. Они больше не серо-зелёные, какими привыкла их видеть. Сейчас они темно-серые, словно свинцовая туча. Смотрят, затягивают в свой омут. Я не могу оторваться, попадая под их гипноз. Сама не замечаю, как наши лица  уже слишком близко, а губы в одном единственном сантиметре друг от друга. И прежде чем нырнуть в этот омут. Прежде чем  прыгнуть со скалы в бездну. Я задерживаю дыхание и делаю последний шаг. А затем лечу, без каких либо шансов на спасение, потому что желанные губы  обрушиваются на мои.