Бывших ведьмаков не бывает! - стр. 24
После его смерти и похорон, когда выяснилось, что денег в семье нет ни гроша, мать все-таки пошла на поклон к ближайшему соседу, пану Спышевскому. У нее гордости было намного меньше, чем у ее спившегося мужа, и она выпросила помощь у дальней гербовой родни[3]. Пан Спышевский не отказал в помощи, выплатил часть долгов, помог пристроить Лясоту в училище, потом замолвил за него перед кем надо слово… В общем, сделал то, что должен был делать родной отец… чей образ Лясота все-таки сохранил в сердце, лелея его до сих пор.
Задумавшись о собственном отце, Лясота опомнился, только заметив, что девушка что-то говорит.
– Что вы сказали, барышня?
Владислава обиженно захлопала глазами. Она как раз рассказывала о том, каким замечательным человеком был ее отец.
– Вы не слушали?
– Задумался, – опять налег на весла он. – Так что там про вашего отца?
– Мой отец, – обиженно поджала губы девушка, – князь Владислав Загорский.
– Первый раз слышу, – почти честно ответил Лясота. На самом деле это имя он, кажется, где-то слышал, но по прошествии стольких лет запамятовал, когда, где и при каких обстоятельствах. – Он жив?
– Да. Моя мать рассталась с ним, уйдя к этому Михаилу Чаровичу…
– А вы последовали за матерью? Если так любите отца, почему не остались с ним?
Владислава вспыхнула, смущенная и негодующая. Но как объяснить этому человеку, что ею двигало тогда? Девушка так боялась совершить ошибку, что в конце концов все-таки ошиблась.
Лясота усмехнулся, наблюдая за ее лицом. В темноте он видел лучше этой девушки, и мог видеть, как оно страдальчески исказилось.
– Значит, вы…
– Княжна Владислава Загорская-Чарович, – со вздохом призналась она.
– И бежите от своего отчима к своему отцу?
Она кивнула, зябко кутаясь в одеяло.
– Думаете, отец вас примет обратно?
Владислава так и взвилась, возмущенная до глубины души. Как он смеет так говорить?
– Конечно, примет, – воскликнула она шепотом. – Это же мой отец! Я – его единственная наследница.
– И он так легко с вами расстался?
– Мой отец любит меня. Он поступил так, как было лучше для меня.
«Вернее, просто отступил в сторону, предоставив ребенку самому принимать взрослое решение, – рассудил Лясота. – Хороший родитель, ничего не скажешь! Учит плавать, бросая в воду с обрыва».
Но вслух сказал совсем другое:
– Сколько лет вам было, когда они разошлись?
– Почти четырнадцать…
В этом возрасте девочки еще не выезжают в свет, но начинают бывать на так называемых детских балах, где большинство приглашенных не старше шестнадцати лет. Взрослые туда допускаются редко – как правило, это матери и другие старшие родственники, вывозящие детей в свет, и будущие женихи, присматривающие себе невест заранее, чтобы знать, за кем придет пора ухаживать через два-три года. В прошлой жизни Лясота раз или два был приглашен на такие балы – просто потому, что, подобно многим молодым офицерам, присматривался к будущим невестам, но никого подходящего не встретил. Девушку, завладевшую его сердцем, он отыскал позже, случайно.
– Мы познакомились на балу. – Девушка словно услышала его мысли. – Меня вывозила мама, а он был в числе приглашенных.
Лясота только покачал головой, изумляясь странностям чужих судеб. Прийти на детский бал, где собираются будущие дебютантки, но начать ухаживать не за подрастающей дочкой, а за ее маменькой, чтобы несколько лет спустя переметнуться к девушке? Что-то тут было не так.