Бывшие. Верни мне сына - стр. 5

Чтобы выдержать взгляд бывшего мужа, пришлось собрать все силы, и всё равно бокал в пальцах дрогнул.

Я и забыла, как это — находиться рядом с ним. Макар возвышался надо мной, несмотря на то, что каблуки добавляли к моему росту больше десяти сантиметров, а крошкой я не была.

Медленно он прошёлся по мне взглядом с головы до ног. Оценивал, мерзавец. Пренебрежительно хмыкнул, задержавшись на груди, и отвернулся. Но я успела заметить вспышку в его тёмных глазах.

— Невежливо молчать, когда с тобой здороваются. Хотя… Кому я это говорю? Политику. Обещания, чувство такта, мораль: это же всё только на публику. А мы свои. Зачем утруждать себя, верно?

Не представляла, сколько ярости во мне накопилось за эти годы.

Макар взял с подноса фужер.

— На что ты рассчитываешь? Сына ты не получишь. Ни один суд не отдаст его виляющей задницей перед камерами модельке.

Он опять прошёлся по мне взглядом. Презрительным, уничижающим, как будто рассматривал кусок залежавшегося мяса.

— Размахивающей перед камерами задницей модельке — нет. А вот модели с мировым именем, в прошлом году ставшей лицом знаменитого модного бренда… Я бы поспорила.

— Спорь. — Он приподнял фужер. — Можем выпить за это, если хочешь. Да… что ты там говорила? Поздороваться с тобой нужно?

— Не утруждайся. Переживу как-нибудь.

Он пил шампанское, глядя на меня. Хотел подавить, ничего для этого не делая — своей внутренней силой и харизмой. Это раньше у него получалось, теперь я могла противостоять ему.

Должно быть, он понял, что прежние штучки на меня не действуют.

— А помнишь, наше с тобой знакомство тоже состоялось на мероприятии вроде этого.

— Это был юбилей жены губернатора. Успенского.

— Да? Какая у тебя хорошая память.

— Ты даже не представляешь, насколько хорошая. Я ничего не забыла, Макар. И ничего не простила.

— От официантки до покорительницы подиумов… — Он цокнул языком. — Ты прошла большой путь, Кира, но сути это не поменяло. Только передник сменила на костюм стриптизёрши, — показал бокалом на мой вырез.

— Я хоть что-то поменяла, а ты не поменялся вообще. Как был мудаком, так им и остался.

Мы разом замолчали.

Я ненавидела его за каждую свою слезинку, за все бессонные ночи, за холод, не покидающий сердце уже четыре года. И те два, которые прожила с ним, я его тоже ненавидела.

— Я заберу у тебя сына, даже если для этого мне придётся тебя убить, — сказала я очень тихо, глядя ему в глаза. — Если мне придётся взять нож и воткнуть в твоё поганое сердце, я это сделаю, Макар. И рука не дрогнет.

— Ты бы поосторожнее с такими заявлениями. А то мало ли. Как там говорится? Всё, что вы скажете, будет использовано против вас в суде.

Он скривил губы. От него пахло спиртным. Я ненавидела, когда от мужчин пахло алкоголем, это напоминало о прошлом — о нашем с ним прошлом.

Я сжала ножку бокала, боясь, что ещё чуть-чуть — и либо отломлю её, либо выплесну шампанское в наглую рожу этому мерзавцу.

— Пошёл к дьяволу, — прошипела и, развернувшись, бросилась подальше от него.

От гнева меня разрывало, ярость превратила кровь в кипящую лаву. Цокот собственных каблуков прорезался сквозь музыку и гул голосов, отдавался в висках, а воздуха не хватало. Стоило сделать вдох рядом с Макаром, и я отравилась им.

Швырнула бокал с недопитым шампанским на поднос и вышла из зала в холл. Музыка здесь почти не слышалась, людей было меньше, а воздуха больше.