Бывшие. Ты же сам от нас отказался - стр. 12
Да, я выключила свои эмоции, когда Сергей мне надел на палец обручальное кольцо. Так было проще пережить. Отключиться – и все. Чтобы ничего не чувствовать. Но я сама согласилась. Я сама пошла на этот шаг, так что отступать… Идти всегда до конца. Только мало кто знал, что шла я в ЗАГС как на плаху. Это была моя казнь, хоть в тот день с утра я и узнала новость, которая изменила мою жизнь.
– Соболезную, – дежурно произносит Марат. – Но ты не права, Лада. Сбегать – это все равно не выход.
– Это был единственный вариант, – почти кричу. – Ты не представляешь, что он за человек. Он помешан на своей больной любви. И у него столько возможностей…
Сергей ведь догадывается, что Кира – не его дочь. Пусть кто-то и пытался найти в ней его черты, но идиотом он никогда не был. Но принимал все, потому что его одержимость перешла все границы.
– Я вообще не понимаю, как такое возможно, – Марат качает головой. – Мы же не в средневековье живём. И родить ребенка от нелюбимого человека. Знаешь, наверное, правду говорят, что мы любим своих детей настолько, насколько любим своего мужа или жену. Ну, то есть второго родителя. А дочь ты любишь, я это вижу.
И Марат прав. Пусть мы были случайными попутчиками, но я влюбилась. Я влюбилась так, как никогда до этого. Словно встретила родственную душу. Нам вместе было легко, интересно, хорошо. Я тогда списывала все на флер от курортного романа, но на самом деле не хотела признаваться себе, что влюбилась. Это было бы признать слишком болезненно. Тогда бы я точно сошла с ума, если бы позволила этому чувству завладеть собой.
– Марат…
У меня нет слов. Только его имя на устах. И оно звучит так правильно… Сергей часто будил меня среди ночи, злой, с бешеным взглядом, говорил, что я звала во сне Марата. А я его звала, только он не приходил и не приходил, пока я горела в аду, в который сама себя поместила.
– Лада, все неправильно. Ты понимаешь, что наделала? – спрашивает Марат. – Ты же умная женщина, надо было все решать по закону, а сейчас он не на твоей стороне.
– Я спасала свою дочь! – повышаю голос. – В первую очередь я – мать.
– Она и его дочь тоже, – Марат, судя по всему, думает, что я потеряла остатки здравого смысла.
Боже, сейчас или никогда. Не знаю, надо ли это Марату, но молчать больше не могу.
– Только по документам, – уже тише отвечаю.
Он хмурится, недолго молчит и следующий вопрос произносит глухо, будто слова ему даются с трудом:
– А сколько ей?
– Год и три месяца, – выдыхаю и закрываю глаза.
Я боюсь его реакции, не хочу сейчас ее видеть. Он же догадается.
– Лада, она же… моя? – вопрос бьёт по всем моим оголённым нервам.
– Она наша, – отвечаю, чувствуя снова горячие дорожки на щеках.
Кира – наше европейское приключение, наш подарок, которым наградила меня судьба за две самые счастливые недели в моей жизни.
Марат поднимается и начинает мерить шагами кухню. Он похож на зверя в клетке. Ему нужно принять эту новость – я понимаю. Но пока он не похож на человека, который к подобному готов.
– Два года, Лада! —слишком громко говорит. – Почему?
– Ты меня бросил в отеле Бухареста! – тоже поднимаюсь и упираюсь руками в стол. – Ты бросил нас. Сказал, что не готов для детей. И мы скоро уедем, не волнуйся, ты снова будешь свободен.
Марат не успевает мне ответить. В коридор выходит Кира, потирая глазки. Смотрит на нас, держась за стену.