Бывшие. Папа для Оливки - стр. 16

– Дина? Ты чего? – моей руки касаются тонкие пальцы Даши.

– Все нормально, – бормочу, промакивая глаза салфеткой. – Мусор в глаза попал…

– Угу. А имя этому мусору случайно не «Клим»?

Не сдерживаюсь, фыркаю, глядя на подругу, что глазами раскидывает молнии. Нужно повесить табличку: «Не подходи, убьет!».

Воинственное выражение лица медленно, но верно сменяется задумчивым.

– Скорее всего я потом и пожалею о своих словах, но…Может, вам поговорить, Дин? Ведь, когда одно упоминание о человеке вызывает столько эмоций, значит, не все потеряно. Подумай об Оливке…

Качаю головой, усмехаясь.

– Ты как себе это представляешь? Клим придет на следующий прием с женой, а я ему с порога: «Здрасти, ты меня не помнишь, но мы с тобой переспали три года назад, и у нас родилась дочь.». Спасибо, я, пожалуй, откажусь. Он ребенку-то от жены не больно-то рад.

– Ты же не знаешь, какие там отношения. Может, это просто брак по расчету.

– Ты права, не знаю, и знать не хочу. Пусть сами разбираются. А Оливка…Я не хочу, чтобы она когда – нибудь узнала, как это больно, когда выбирают не тебя. Как больно, когда с тобой наигрались и выбросили без предупреждения…

Грязные воспоминания снова вспарывают старую не заживающую рану. Я столько держалась, но появление Клима как будто сорвало кран со слезами. В последний раз я так бесконтрольно ревела год назад, вечером, после празднования дня рождения Оливки.

Мысленно приказываю себе собраться. Нельзя, чтобы дочь увидела меня в таком расшатанном состоянии, она будет очень переживать. Торопливо утираю слезы и спешу улыбнуться – к нам как раз, размахивая двумя листочками бумаги, подбегает Оливка.

– Вот! – громко восклицает дочка. – Это вам! – и шлепает перед каждой из нас листочки с цветными каракулями. – Это ты, тетя Даша. И ты, мамоська. Красиво?

Дочь задирает личико и попеременно поворачивается то ко мне, то к Даше. Сталкиваемся взглядами с подругой. В ее глазах, как и в моих, плещутся слезы умиления. Наша девочка так быстро растет. Не по годам.

– Очень, солнышко, – любовно разглаживаю свой первый портрет в исполнении Оливки.

– Ты похожа на пинцессу, – хихикает дочь, тряся кудряшками.

– Я повешу его в рамку и всем гостям буду хвастаться, что моя крестница – великая художница, – Даша звонко чмокает Оливку в макушку.

Помещение кафе озаряет наш счастливый смех.

– Мыльные пузыри! – громко вскрикивает егоза, показывая пальцем в стеклянную стену, через которую видно, как аниматор в игровой развлекает детей. Дочь складывает ручки в умоляющем жесте. – Мамочка, можно? Ну пожалуйста-пожалуйста!

– Пойдем, – Даша встает и берет дочь за руку, переплетая их пальцы. – Пусть мама спокойно попьет кофе. И подумает на досуге кое над чем, – с нажимом добавляет подруга.

Смотрю на нее с благодарностью. Мне и правда нужно побыть одной.

Девочки удаляются в сторону игровой, и Даша попутно пытается объяснить двухлетке, что такое «досуг». А я бесцельно пялюсь в окно, рассматривая прохожих, что спешат домой, желая скорее укрыться от дождя.

Внезапно по телу волной проносится дрожь. Щеку начинает припекать от чьего-то тяжелого взгляда. И в местах «прикосновений» остаются серьезные ожоги.

Каждой клеточкой ощущаю чужое присутствие. Мне даже голову не нужно поворачивать, чтобы понять, кто бессовестно разглядывает меня. Запах мужчины, который я с закрытыми глазами узнаю среди тысячи других, забивается в ноздри. Его тяжелая энергетика давит, а подсознание буквально вопит об опасности.