Бывшие. Боль и любовь - стр. 14
Вместо этого лечу в объятия полуобнажённого, роскошного тела и мягко падаю ему на грудь.
— Не ушиблась, Варвара Дмитриевна?
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы опомниться, прийти в себя, и понять, что, собственно, случилось.
— Прилёт точно в яблочко, — прохладный смешок проходится по моим нервам импульсом. Как следует встряхивает. — Пташка удачно впорхнула в мои объятия!
— Всё в порядке, а вы — уберите руки.
Сама вдруг замечаю, что крепко обвила свои руки вокруг его шеи, тесно прижавшись к пышущему жаром торсу Вяземского.
— Ты сегодня злюка или пай девочка, Варя? Мне нравится и то, и другое, люблю разнообразие. И да, — выжидает паузу с насмешкой, — я тебя не держу, это ты сама в меня вцепилась.
Чёрт…
И правда!
Ну что со мной творится в последнее время?
Всё-таки отпихиваю сексуальную махину и почти даже не робею.
Я ведь касалась его… Всем телом почти прижималась и была обвита мощными формами рук, взята в плен кладезя мужской силы, величия и потрясающего запаха морской свежести. Значит, только недавно из душа вышел.
Вяземскому уже можно передвигаться по палате, принимать водные процедуры, избегая попадания воды на рану.
Отойдя на безопасное расстояние, рассматриваю его. В полный рост он кажется ещё мощней и горячей. Спасибо хоть в штанах сегодня. Но это не отменяет наличие крупного бугра между ног. Такой большой, будто спрятал там подзорную трубу.
Мне нужно оторваться от качка, сосредоточившись на обязанностях. Ни в коем случае меня не должна волновать его эрекция…
И я даже туда не смотрю!
Вот совсем. Ни капельку не пялюсь. Честно-честно.
Всё-таки, зачем ему такая мускулатура? Он же бизнесмен, а не Рембо.
И вообще, надо выяснить обо что я споткнулась.
Осматриваю комнату, замечая, что она преобразилась.
— У вас день рождения?
Комната обставлена букетами, какими-то коробками подарочными с бантами, а на кровати сидит огромный плюшевый медведь ростом с меня. И шарики кругом с надписями на английском: “Я тебя люблю”.
— Не угадала. Это всё для тебя, — хвастливым, гордым тоном произносит он, задирая подбородок повыше. — Ну? Жду оваций и радости в мою честь. А ещё страстных поцелуев с языком…
Надо срочно поговорить со Стрельниковым насчёт наркоза. Мне кажется поставщики подсунули нашему учреждению дешёвую бодягу с побочными эффектами. Почти неделю не отпускает пациента!
— Илья Сергеевич, — с силой прижала к груди журнал, пытаясь не зарычать, в самом деле, — мы с вами взрослые люди, верно?
Но он будто меня не слушает, стоит на своём, пень упёртый. Подходит к стулу, на котором стоит розовая подарочная коробка, махом срывает с неё упаковку и извлекает оттуда сумочку. Симпатичную, компактную, женскую сумочку с каким-то известным логотипом на ней. Уже даже на расстоянии видно, вещь качественная, а значит, дорогая.
— Знаешь сколько она стоит? — мне с умным лицом протягивает.
— Мне неинтересно… Вы меня слушаете?
Беру вещицу из его рук лишь для того, чтобы в сторону отставить, поставив на столик.
— Двести штук.
— Бред какой-то.
— Разве не об этом девочки мечтают?
— Послушайте, у меня много работы, я вам, кажется, ясно дала понять, чтобы вы придерживались установленных мною границ. Я не завожу романы с коллегами или пациентами!
— Это легко можно исправить.
— Ложитесь на кровать, мне нужно осмотреть рану.