Бывшая в употреблении, или Актриса погорелого театра - стр. 32

Все эти нюансы радовали меня по пути к новому месту жительства, и когда я вошла в квартиру, где от звука шагов по стенам шарахнулось испуганное эхо, сразу провела инвентаризацию и в уме набросала перечень необходимого.

Звонок сотового буквально взорвал уютную и непривычную тишину, я вздрогнула и ответила:

— Привет.

— Привет, Катюша. Как добралась?

Нежная забота бывшего мужа осела на сердце тяжелыми хлопьями. Я вздохнула — сколько еще меня будут мучить угрызения совести? Чем я виновата?..

«Да всем!» — крикнул голос разума. И он был прав. Не нужно было бежать сломя голову из родного города абы куда, не нужно было выскакивать замуж, чтобы чужая любовь зализала мои сердечные раны. Увы, «пластырь» со временем разъело — хватило одной ночи с Димой.

А я ведь так и не призналась мужу в измене. Умом понимала, а душой ощущала правильность нашей с Димой связи, как будто из чужих земель вернулась в родную гавань.

Вот как сейчас.

Оказывается, мне не так уж и нужна шумная Москва, мне уютно здесь, в маленьком Недвижинске. Все здесь мурчало  к душе и вызывало радость.

— Выспалась, — ответила, не зная, что еще сказать.

— Как сестра, племянница? — поддерживал натужный разговор Илья.

— Все хорошо. Не мучь себя.

— Я не могу, Кать! Два дня в тишине, зная, что ты не вернешься… Я не могу без тебя!

Солнечный свет будто стушевался, звуки города за окном стихли, мир словно замер в ожидании моего ответа. Илья неосознанно и эгоистично пытался манипулировать мной, заставляя чувствовать себя виноватой.

— А я без тебя могу! — отрезала твердо.

— Я услышал, — донеслось в ответ тихое, и короткие гудки вслед за его озвученным нежеланием сдаваться стали многоточием.

Настроение потемнело, радость осела пепельными хлопьями. Как не вовремя он позвонил… Через час мне предстояла встреча с антрепренером, мои глаза должны лучиться счастьем — неважно от чего, важен сам факт — а я приду в раздрае и смятении, потому что на самом деле чувствую себя виноватой. И не чувствую. Потому что невозможно винить себя в любви не к тому человеку. Но можно винить себя в том, что девчонкой удрала из родного города и выскочила замуж, лишь бы залатать свои рваные сердечные раны.

И еще мне было стыдно за то, что так и не рассказала Илье о своей измене. О той единственной ночи с Димой, после которой все окончательно перекосилось.

Я зажмурилась, прогоняя из мыслей и с полотна внутреннего взора образы обоих мужчин, и постаралась сосредоточиться на пении птиц за окном, на пьянящих ароматах майской природы, на уверенности, что собеседование закончится в мою пользу.

Эта уверенность не отпускала меня. Осталось немного взбодриться и пешком прогуляться до театра, а потом и по магазинам.

***

— Внушительно… — уважительно покивал импозантный мужчина лет пятидесяти пяти с сединой на висках. Пока он листал мои эскизы, я рассматривала его: голубые глаза, удивительно длинные и темные для его возраста серые под стать пеплу в волосах ресницы, по-мужски красивые пусть и суховатые губы, под серой рубашкой с голубой отделкой, которая ему очень к лицу, угадывалось еще крепкое тело. Привлекательный зрелый мужчина. — Впечатляет… — добавил, все еще листая мое портфолио. А я точно таким же словом подумала о нем. — И «Квартирный вопрос»… Кажется, я вас вспоминаю… — он поднял на меня внимательный взгляд. Екатерина Тёркина… Подождите, это не вы делали кухню Ирине Муравьевой? Переделка была, ей сделали из кухни какую-то хохлому, больше похожую на хохму, и передача предоставила актрисе право самой выбрать дизайнера. Да?