Бывшая Москва - стр. 23
Но Ян все-таки подвел ее к окну, вернее к оконному проему на третьем этаже. Комната с голыми, покрытыми трещинами стенами, часть досок на полу выдрана. Когда-то здесь жили люди, но сейчас вряд ли кто-нибудь соблазнится такой жилплощадью.
— А теперь что скажешь?
— Очень большая и глубокая яма с мусором. Наверно, полсектора занимает. А что я еще должна сказать?
— Закрой глаза и представь: сейчас светит солнце… не то, которое иногда выглядывает из-за туч, а настоящее — жаркое, желтое… Внизу все зеленое, деревья шелестят листьями. А прямо перед тобой огромный пруд. Присмотрись: вода — как зеркало…
Маша честно попыталась представить эту фантастическую картину.
— Теперь медленно приоткрой глаза.
Она послушалась, и вдруг внизу за окном что-то блеснуло, будто и правда зеркало. Темная поверхность бывшего пруда сверкала. Неважно, что это были обломки стекла, разбросанные повсюду. Издали они казались солнечными бликами на воде.
— Видишь?
— Да! Как здорово!
Маша прищурилась, и ей показалось, что вокруг сияющей воды зеленеют деревья, и небо уже не серое, а голубое, такое, как рисовали на картинках в старинных детских книжках. Солнце светило настолько ярко, что даже приходилось щуриться и смотреть сквозь ресницы. Яркое, жаркое, желтое солнце. Стало так тепло…
Ян стоял рядом, прижавшись к оконному проему, совсем-совсем близко, тоже смотрел на улицу.
— Ты все это видишь? — прошептала Маша.
— Да. Деревья зеленые, а на ветках сидят птицы.
Он наклонился и поцеловал ее в щеку, потом в губы.
Маше стало еще теплее, и она отстранилась не сразу. Должна была отстраниться, ведь поцелуи с чужими мужчинами ни к чему хорошему не ведут. Это настойчиво твердила наставница в выпускном классе. И все же, было приятно.
— Прости, я не…
— Ничего, не надо извиняться. Я не сержусь.
Свет солнца, которого на самом деле не существовало, медленно угасал. Хотя все вокруг снова стало серым, Маше не было больно, как случается, когда реальность прямо на твоих глазах разрушает временно ожившую мечту. Пусть Патриаршие — всего лишь куча мусора, но теперь понятно, какими они были прежде. Может, когда-нибудь они снова станут настоящими?
— Пойдем? — спросил Ян.
— Погоди.
Маша пошарила в оконном проеме, взяла маленький камешек, положила в карман.
— На память возьму. О деревьях и солнце. Ян, мы ведь куда-то в другое место сначала ехали?
— Да. Нас Богдан в гости пригласил.
— Слушай, а зачем он такие длинные волосы отрастил?
— Маш, ты у него сама спроси, если любопытно.
— Мне неудобно.
— Наверно, ему просто так нравится, — усмехнулся Ян. — Вкусы у людей разные. Некоторым ведь наоборот нравится лысая голова.
— Ты на кого намекаешь?
— На твоего хваленого Лидера и на одну его поклонницу. А сейчас ты меня наверняка ударишь.
— Вот еще! Мне совсем не хочется.
— Какая же ты после этого поклонница Лидера? Предаешь свой идеал.
— Ян, хватит ржать! Что смешного?
Маша возмущалась, хотя самой почему-то тоже хотелось рассмеяться.
Ян побежал вниз по лестнице, Маша бросилась за ним. В одно мгновение миновали два пролета, и перед самым выходом Маша все-таки Яна нагнала. Или он сам притормозил. На улице она уже привычно держалась за его руку. Маше нравилось, что Ян такой высокий по сравнению с ней, нравилось задирать голову и заглядывать ему в глаза.