Бывшая моего брата. Я ненавижу ее... - стр. 38
— Выпей обезболивающее и иди в постель, Алевтина, — раздается сбоку от меня повелительным тоном, но я упрямо избегаю встречаться взглядом с источником звука. — Не заставляй меня применять силу, — звучит немного угрожающе, и меня злит тот факт, что от этого мне хочется сжать бедра.
Боже, я проклинаю себя за это, а потом кусаю губу.
— Я не верю в твои добрые помыслы, будь так любезен, избавь меня от этих речей.
Ставлю чайник и, не теряя времени, достаю аптечку в поисках анальгетика. Мне нужно только снять головную боль, и тогда я смогу пережить этот вечер.
— Значит, ко всему, что ты назвала «добрыми помыслами», я добавлю пару отгулов. Используй их для отдыха и сходи к врачу. Потеря сознания не самый хороший знак.
Я готова расхохотаться от абсурдности всей ситуации. У него биполярка? Или, может, у меня? Потому что я отказываю верить, что все происходящее реально. Не после нашей «милой» перепалки в коридоре.
— Извини, — прочищаю пересохшее горло, — но я завтра явлюсь на работу, как и полагается.
— Это не обсуждается.
— Согласна, поэтому прекрати.
— Если я завтра увижу твою задницу в офисе, этот день станет твоим последним рабочим днем.
Я замираю, сердце быстро колотится в груди.
— Чего ты добиваешься? — выходит сипло. — Ты вроде бы и так за несколько дней превратил мою жизнь в ад. Что тебе нужно еще? — Перебираю пальцами упаковки таблеток, лишь бы не смотреть на него. — Может, будет проще сразу уволить меня? Или ты планируешь сделать это более унизительным образом?
Знаю, я сама все усложняю, но мне нужен этот разговор, я словно испытываю гребаную удушающую потребность. В конце концов, должны же мы когда-нибудь поговорить? Сейчас, видимо, самое время. Моя неоправданная смелость — все, что мне сейчас нужно.
— Ответь мне на один вопрос. — Мой бесцветный голос нарушает тишину, а потом я открываю кран и позволяю звуку льющейся воды заполнить паузу.
Быстро закидываю в рот две таблетки и запиваю их. Умываю лицо прохладной водой, а после, смахнув ладонью стекающие по коже капли, поворачиваюсь к Айдарову, который напряженно наблюдает за мной.
— Только правду, — добавляю почти шепотом.
— Я не имею привычки врать, Алевтина. — Его глубокий низкий голос снова дестабилизирует меня, буквально оседая внизу моего живота. И я ненавижу это.
Взволнованно облизываю губы, все еще не считая свою затею удачной. Поэтому следующие слова говорю практически бесцветным тоном:
— Ты до сих пор живешь прошлым?
Молчит, уставившись на меня своим привычно высокомерным взглядом, разве что сейчас немного усталым.
— Я уже говорил тебе, что не все вертится вокруг тебя.
Боже! Как же я хочу сорвать с него чертову маску отчужденности.
— В последнее время все как раз таки вертится вокруг меня, тебе так не кажется?
Жар охватывает первую ступеньку моего терпения. Но я должна быть благодарна тому, что он стоит на приличном расстоянии, позволяя мне дышать еще чем-то, помимо него.
— Нет.
Пренебрегая своими эмоциями, я выпаливаю на одном дыхании:
— Это не ответ!
Он поднимает бровь, еще больше нервируя меня пристальным взглядом.
— Я оправдаю твое истеричное поведение последствиями аварии.
Я едва ли не рычу, взбешённая… чем? Да всем! В первую очередь тем, что он стоит здесь, в этом своем великолепном костюме, с запахом из прошлого и волосами, которые я все еще хочу пропустить сквозь свои пальцы. Но среди всего этого на мужской шее, словно древний талисман, висит его презрение ко мне. И я необдуманно пытаюсь сорвать его, когда шагаю вперед и бросаю небрежным тоном: