Быр-наш! Политический памфлет - стр. 2
– И неужто же до войны дойдет?..
Государь опустил глаза, отвечал не сразу:
– Мы не говорили Вам этого, но война ближе, чем кажется. И в такой обстановке нам просто необходима Ваша помощь. Нам и России.
Саша вслушивался и вслушивался в непонятные ему еще слова, но пока ему удавалось только запомнить их последовательность. О смысле он мог только догадываться. Да и то было непросто, покуда как бабка вскоре отогнала его от двери.
– А-ну, геть отсюда, поц этакий! Ишь наловчился взрослые розмовы слушать… Давай, давай, в детскую…
Проходя мимо комнаты сестер, Саша увидел великого князя, увлеченно беседовавшего со старшей сестрой его, Ольгой. Их молодость и стать влекла юного поэта, ему хотелось поскорее вырасти, чтобы сторонние барышни взирали на него с подобным же вожделением…
Дед, однако, не был так строг, как бабка. И уже утром следующего дня они вновь пошли с Сашей на речку. Там деда ждал его сосед и старый друг, Давид Гершалович Шепаревич.
– Давид Гершалович!
– Осип Абгамович!
Старики расцеловались. Пока Саша ловил в садок какую-то малознакомую речную мелочь, старики выпивали березовый спотыкач в беседке и вели беседу. Краем уха Саша вновь услышал ее содержание.
– Ну и шо просил?
– А Вы как-таки думаете? Денег просил, естественно.
– На что они ему? Никак казна опустела?
– Не думаю, шобы совсем уж опустела, но деньги лишними не бывают, сами понимаете…
– А то. И все же?
– Армию снаряжать будет в поход на француза.
– О как! И много ли просит?
– Сколько ни дай – всему будут рады…
Старики задумались.
– А я вот чего думаю. Есть занятная мысль.
– Шо Вы-таки придумали?
– Вы же ту легенду помните, про Эфиопию?
– Как не помнить?! Когда гонения на нашего брата начались, папенька неделю ночи не спал, все сочинял свое происхождение. Как отче наш заучили, не дай Бог было что позабыть или перепутать!
– Ну так вот и давайте ее продолжать.
– Как это?
– Вы деньги ихние знаете?
– Чьи?
– Ну эфиопские…
– Да почем я знаю? Ежели Вы меня спросите – я и названия-то такого толком написать не смогу.
– Батюшка Ваш тогда в Эфиопию-то съездил и целый сундук привез. Быры они называются…
– Помню что-то эдакое, у Вас в саду закопал… Только ведь они кажется ничего не стоят!
– Так-то оно так, да ведь кто же знает!
– И шо Вы предлагаете?
– А отдадим их царю!
– На что они ему?
– На армию. Все равно никто не знает им цену, а они красивые, золоченые, да много-то их как… Все равно ведь пролежат, никому… А так – Вам честь и почет будут с них!
Подумали.
– А славное вы-таки решение предлагаете, дорогой Давид Гершалович!
– О чем Вы говорите…
Спустя лет шесть, когда война все же началась, а дед уже преставился, Давид Гершалович в присутствии Саши-лицеиста, приехавшего к бабке на каникулы беседовал с его отцом Сергеем Львовичем, который все сокрушался потерям и поражениям русской армии во вновь начавшейся кампании.
– Ну ведь ничего! Ничего! Ни вооружения, ни обмундирования… И такие потери – только из-за неподготовленности войск к наступлению. Хотя ведь было известно о войне, и задолго! Помню, как тесть еще в 1806 году ссужал императора деньгами на этот случай! Все разворовали, негодяи!
– Супостаты, просто супостаты… – бормотал старый Шепаревич, а в бегающих глазах его видел Саша плутовство и некую боязнь. Пушкину казалось, что он что-то знает и скрывает, но… разговор шестилетней давности уж выветрился из юношеской памяти, уступив место мыслям и мечтам о юных нимфах да виршам.