Размер шрифта
-
+
Былое. Стихи - стр. 4
И всякий раз не кланялся снарядам.
Испытывал я страх, когда в ночи один
И нет товарищей со мною рядом.
Страшна была мне смерть таких же, как и я,
Курсантов из Москвы, из Тулы и Рязани.
Они всегда со мной, их позабыть нельзя,
Простых ребят с усталыми глазами.
Медалью «За отвагу» награжден.
За что, и сам не знаю толком.
Я просто воевал, мерз, мокнул под дождем
И фронт считал своим гражданским долгом.
«Бьют минометы, грохочут пушки…»
Бьют минометы, грохочут пушки,
визг осколков, снарядов свист.
Знают, что ждет их, бойцы-побегушки:
связной и связист.
Связному бежать с поручением в роту.
Связисту с катушкой налаживать связь.
Лезть из окопа совсем неохота,
но хочешь – не хочешь – вылазь.
И закрутилась смертельная гонка:
то бегом, то шагом, то ползком.
Вот укрылся от мины в воронке —
и снова бегом.
Ад кромешный. За взрывом взрывы.
Повезло и на этот раз.
И связной и связист оба живы —
выполнили приказ.
«В бою был ранен молодой солдат…»
В бою был ранен молодой солдат.
К полуночи доставлен в медсанбат.
Хирург усталый – в шутку иль всерьез
Сказал солдату голосом помятым:
«Ты боли не терпи, кричи, ругайся матом.
Вас было много. Кончился наркоз».
Солдат годами забывал о призрачном наркозе.
Однако мат употреблял в житейской прозе.
2017
«Четыре койки в маленькой палате…»
Четыре койки в маленькой палате.
Нас трое в ней —
четвертая пуста.
Мы ничего не знали о солдате,
Что умер ночью, —
смерть была проста.
Не бредил он,
ни крика и ни стона
Мы не слыхали —
сами живы чуть.
А утром
из команды похоронной
Пришли за ним
забрать в последний путь.
Пустует снова койка до заката
В который раз,
ну а потом опять
Очередного принесут солдата,
Чтоб на рассвете вновь его забрать.
Мы бой ведем с гангреной
в медсанбате,
Хоть выжить шанс
один лишь против ста…
Четыре койки в маленькой палате.
Нас трое в ней —
четвертая пуста.
«Стояли мы и молчали…»
В. Шаститко
Стояли мы и молчали,
Скорбно потупив взгляд.
Умер однополчанин,
Освобождавший Белград.
На свете нет горшего горя,
Когда умирает друг.
Снова Донской крематорий
На нас навалился вдруг.
Люди уходят, уходят,
А нам предстоит еще бой.
Прости и прощай, Володя,
Однополчанин мой.
1991
«Горжусь не тем, что воевал…»
Горжусь не тем, что воевал.
Не тем, что немцев убивал,
А тем, что был я рядовой
На самой на передовой.
И тем, что выполнить я смог
Перед Отечеством свой долг.
Горжусь и тем я наконец,
Что я не гордый, не гордец.
«У каждого своя война…»
У каждого своя война.
Войну я видел из окопа.
В атаке, где был ранен в ногу,
За что она награждена
Медалью славной «За отвагу»,
То есть за мужество в бою.
Закончил я войну свою,
Сказав себе: «Назад ни шагу».
«На свете нет лучше солдатской шинели…»
На свете нет лучше солдатской шинели:
Она и подстилка, она и покрышка,
Под голову сидор, винтовку под мышку, —
И спишь как с девчонкой в обнимку в постели.
Пропахшая порохом, пулей пробита,
Пропитана по́том и дымом махорки —
Шинель – королева солдатского быта,
Царица пехоты, без оговорки.
В походе, в окопе, в бою, медсанбате,
Вернулся с войны – всё шинель при солдате.
А если солдата на фронте убили,
Шинелью его и укрыли в могиле.
Страница 4