Бусый Волк: Книга 1. Кузница ветров. Книга 2. Берестяная книга - стр. 47
Десница Осоки пришлась основанием ладони прямо в морду летевшего на неё людоеда. И сломала ему толстую носовую кость. И вбила острый осколок глубоко в мозг.
Остальное – не важно…
Вой
Осока уходила.
Она сосредоточенно карабкалась вверх по крутой каменной осыпи, и камни приветливо ложились ей под ноги, давая опору, потому что в своей земной жизни – в той самой, которая теперь завершалась, – Осока творила ошибки, но не делала зла. Не таила тёмного умысла, не завидовала, не лгала…
И теперь ничто не висело у неё на ногах, не мешало легко и радостно подниматься, ловить явственно ощутимый след Колояра. Любимый уже одолел тот путь, который теперь вершила Осока. Он ждал её наверху. Там, где над краем осыпи виднелись зелёные травы.
Земной мир постепенно удалялся, становился как бы прозрачным, заволакивался дымкой. Пропадали, скрадывались незначительные черты, оставалось лишь самое главное. Мир, в котором она жила почти семнадцать лет, не только отодвигался в пространстве, он всё менее ощущался как реальный. Уж не приснился ли он, не привиделся ли в красочном и добром детском сне, в котором бывает страшно, но никогда не случается большой беды?..
Осока смутно помнила: что-то всё же случилось, и сразу настала пора попрощаться с чудесным приснившимся миром. Ничто больше не держало её в нём. Ну… почти ничто… Вот только мама… Родные… Подружки… Тот смешной славный мальчишка, маленький товарищ любимого… Простите, мои дорогие, я не могу с вами остаться. Я ухожу.
Святые луга Острова Жизни видны всё отчётливее, там Колояр, скоро мы увидимся с ним…
Охотники возвращались в деревню Белок. Мужчины бережно, стараясь не толкнуть, не тряхнуть, несли двое носилок. На одних лежала Осока, укрытая тёплыми, прямо с тела, меховыми полушубками и плащами. Девушка ещё дышала, но всем было ясно, что душа её уже плыла хоть и рядом, но отдельно от тела. И не собиралась возвращаться. Сшибка с оборотнем почти не оставила на ней телесных ран, но Осока всё равно умирала. Умирала потому, что дальше жить ей было незачем.
Вторые носилки покоили тело старого Аканумы. Когда разлетелись обломками в разные стороны копья Осоки и Резоуста, наконечник копья оборотня всё же нашёл последнюю жертву. Он попал старику прямо в горло, сразу оборвав жизнь. Ульгеш неловко поспевал рядом с носилками, держась за руку наставника, и, похоже, не верил, что тот никогда больше не откроет глаза. Не устыдит его, понуждая к книжным занятиям. Не расскажет больше ничего о Городе Тысячи Храмов. Не объяснит, как быть достойным отца…
Позади всех шёл Серый Пёс. Он нёс на руках Летуна. Бусый наезжал лыжей на лыжу, глядя на безвольно мотающиеся лапы любимца. Они стыли на ветру, и больше им не суждено было согреться.
Соболь шагал подле Осоки, не отнимая ладони от её лба.
«Я, должно быть, состарился. Я не могу её удержать…»
По другую сторону носилок незримо шествовала Незваная Гостья. Высокая женщина с длинными седыми распущенными волосами. В белой рубахе и тёмно-красной понёве. И непроглядная тень облаком вилась у её ног. Тянулась к неподвижной Осоке…
Соболь ощущал, как жизнь Осоки уплывала сквозь его пальцы, едва замечая, что её пытаются удержать. Осока уходила, потому что хотела уйти.
«Да кто я такой, чтобы против воли тянуть её в жизнь…»