Бусы - стр. 14

– Понятно, – принял я у второго информацию и посоветовал ему: – Давай, Евгения, распределяй людей по работам. План же у тебя есть?

– Планов у нас миллион, – отреагировал на мои слова Евгения, – по судну список на шестьдесят замечаний, а по машине – двадцать пять. Так что тут спокойно не посидишь. Пахать надо. К третьему числу надо все их устранить. Вот и пашем до десяти вечера. У этих, – он кивнул в сторону мотористов, – переработка идет, а нам, механикам, её не положено, так что за оклад пашем.

Он отвернулся к механикам и эмоционально по-русски, подкрепляя жестами те слова и команды, которые не знал по-английски, начал распределять людей на сегодняшние работы. А я, взяв в руки машинный журнал, начал листать его и, найдя в нём список замечаний, принялся изучать его.

Закончив с разводкой, Евгения позвал меня:

– Михалыч, пошли на «разведку», посмотришь местные красоты, – направляясь в выходу из ЦПУ.

– Пошли. – и, оторвавшись от бумаг, я пошел вслед за Евгеничем.

ЦПУ находилось как раз по середине ГД (главного двигателя). Две палубы вниз – там была основная платформа, а две палубы вверх – крышки цилиндров. Так что ГД был высотой с четырехэтажный дом и мощностью около 20 000 лошадиных сил. По советской модификации это был двигатель МАИ 6 ДКРН 900/1400.

Поднявшись к крышкам, Евгения сразу стал объяснять:

– Тут вот пара электрических воздуходувок, которые работают только на малом и среднем ходу, а на полном должны отключаться. Но они не отключаются, поэтому больше, чем средний ход, ГД дать не может. Температуры газов начинают зашкаливать за четыреста градусов. Богдан знает. Это мне при смене передал второй, – пояснил он свои знания. – Наверное, – предположил Евгения, – турбинам наступил кирдык, но всем по барабану. Судно идет не больше девяти узлов. Вот если бы на Японию так ходить в советские времена, – пошутил он, – то иены сами бы сыпались в карманы.

Мы обошли крышки, поднялись палубой еще выше, где находились различные кладовые, рефустановка и токарка. Везде была грязь. Все было разбросано. Всё вокруг было таким неухоженным, что это объяснялось только тем, что судно пару лет стояло на отстое и никому не было нужно.

Чем дальше продолжалась «экскурсия», тем больше расстраивался Евгения. Он был зол и расстроен от того, в какое говно он вляпался, согласившись приехать на это судно. Он постоянно матерился во время нашего путешествия, которое продолжалось до обеда. А оно и было от чего.

Масло для ГД было цвета кофе с молоком, что говорило об его обводнении. Где-то в масляную систему поступала вода. То ли из системы охлаждения цилиндров, то ли из системы поршней. Пока этого Евгения не знал, а сдавший ему дела механик только пожаловался на повышенный расход воды во время ходового режима. Сейчас поэтому постоянно работали главный масляный насос, чтобы не дать отстояться воде в циркуляционной цистерне, и масляный сепаратор, чтобы избавиться от воды в масле.

В работе только один главный масляный насос для главного двигателя. Другой при запуске начинает страшно выть и трястись, а из сальника вытекать струей масло. Евгения даже побоялся мне его запускать.

В дизель-генераторной срач, переборки чуть ли не черного цвета. Создавалось впечатление, что ты попал в пещеру к неандертальцам.