Буря в Эдеме - стр. 13

– Хочешь, я помогу тебе?

– Нет, – коротко отрезала Шей, стараясь не задумываться, отчего так сильно забилось сердце. – Почему твой отец не установил на кухне посудомоечную машину, когда строил дом? – сердито спросила она, чтобы скрыть от него внезапно охватившую ее нервозность. Ее безразличие к происходящему было показным, а на самом деле ее очень огорчало то, что она вела себя в его присутствии неподобающим образом.

Он поставил на стол стопку грязной посуды и рассмеялся.

– Мне кажется, что сейчас она ему совсем не нужна. Он и твоя мать с превеликим удовольствием сами занимаются этим делом. Каждый вечер после ужина они приходят на кухню и с упоением моют и чистят. При этом они весело болтают и строят планы на будущее. Они так близки друг другу в этот момент, что я даже немного завидую им.

Несколько успокоенная тем, что он не обиделся на ее слова, Шей повернулась к нему и с любопытством посмотрела в глаза:

– Ты единственный ребенок в семье?

– Да.

– Я тоже. Мне кажется, что большинство детей в маленьких семьях чувствуют себя забытыми, заброшенными, когда их родители заняты собственными интимными вопросами. У них возникает чувство, что они вторглись в чужую семью.

– Ты знаешь это по собственному опыту?

Она резко повернула голову, подчиняясь защитному рефлексу, но выражение его лица было мягким и понимающим.

– Да, думаю, что это так, – призналась она и снова повернулась к раковине, когда он вышел из кухни за очередной стопкой посуды.

Через некоторое время он вернулся, и она задала ему вопрос, который не собиралась задавать. Он просто сорвался с ее губ:

– Почему ты не сказал мне, что ты священник, прежде чем я выставила себя на посмешище?

Он снова рассмеялся.

– Обстоятельства вышли из-под контроля, – сказал он. – Я просто не успел этого сделать.

Он взял старомодный веник и стал тщательно подметать пол на кухне.

– Как ты думаешь, когда я мог сделать такое признание? Когда стоял совершенно голый перед тобой, открыв от удивления рот? Или ты считаешь, я должен носить на шее табличку с надписью, что я священник?

Ей стало совершенно ясно, что он насмехается над ней. Она сжала зубы, помолчала несколько секунд и сказала сдавленным голосом:

– Ты вполне бы мог сказать о своей работе, когда мы с тобой беседовали до приезда родителей.

– Что? Лишить тебя возможности наброситься на меня со своими идиотскими упреками и прекратить твои попытки соблазнить меня?

Она бросила тарелку в раковину, выплеснув на себя горячую воду.

– Я вовсе не хотела наскакивать на тебя! – закричала она, повернувшись к нему лицом. – И не предпринимала никаких попыток соблазнить тебя!

– Ах так, значит, ты бегала здесь без нижнего белья просто ради интереса?

– Я сделала это только потому, что не люблю носить смешные приспособления, придуманные викторианцами. – Она тут же позабыла о своем гневе и хитро посмотрела на Яна. – Я так понимаю, что ты все-таки обратил на это внимание, хотя ты и священник.

Его голубые глаза скользнули по всем изгибам ее упругого тела, этот взгляд совершенно явно говорил о возбужденном желании. Затем он снова посмотрел ей в глаза и равнодушно пожал плечами.

– Я должен был быть совершенно слепым, чтобы не обратить на это внимания.

Он взял сухую тряпку и наклонился вниз, чтобы вытереть насухо только что вымытую кастрюлю. Шей гневно дернула головой и повернулась к раковине.