Буря в бокале - стр. 45
– Что-то становится душновато.– Пожаловался, Мандарин, по всей видимости, решив сменить на время тему для разговора, расслабив ворот на белоснежной сорочки. – За, что-то Мирус разгневался в этом году, наслав нам грешникам жару эдакую?
– Ты излишне сгущаешь краски, забыл разве про дождь недавний, не знаю как в городе, но в его предместьях прошла сильнейшая гроза с ливнем, подарив прохладу напитав землю влагой.
– И толку,– саркастически усмехнулся Мандарин, не заметив, как Фреда резко передёрнуло при упоминании грозы. А вернее всего, что происходило во время её в гостином номере на кровати, превратившейся на время в приспособления пытки.– После того,– продолжал говорить он,– как выглянуло солнышка так парить начало, что хоть в болото к дракусу полезай.
– Тебе не угодить друг мой, то широко, то узко.– Покачал головой Фрэнос, попутно изгоняя гротескный образ Милашки из головы.
– В конце недели будет большая пирушка, не думаешь подзаработать слегка на ней?
– Уже достали, честно говоря, все эти разговоры. Все буквально помешались на этой свадьбе, как будто она, что-либо изменит в их жизни. Порой, смех разбирает, какие версии нахлобучиваются вокруг обычного союза двух богатеев.– Мандарин потянулся к бутылке желая промочить горло налив себе и другу.
– Не говори так. Нойс не согласился с ним.– Народ волнует, не измениться ли политика городских властей. Не забывай, через год ожидаются выборы бурмистра, и эта пара может спутать многим карты.
– Фред, поверь моим словам, этот город в силах изменить, только самим жителям. Даже, король, соизволь он завтра издать указ, запрещающий въезд варварам в Пьянтуз, горожане, как один будут доказывать, что приехавший к ним в «гости» смуглолицый синор, вовсе не представитель враждебной степи, а дальний родственник, брат мужа, двоюродной сестры, его свояка. Спрос рождает предложение и покуда в город везут деньжата желающие спустить их, ничего не поменяется, разве что деньги начнут течь в другой карман.
– Ты слишком преувеличиваешь всё. Королю достаточно поменять казначея, чтобы изменилась сама суть налоговой политики. А с ней и уклад горожан.
– В таком случае ответь мне, кто будет кормить всех этих дармоедов из столицы.– Мандарин произнёс это, чуть громче и сидящие через пару столиков буханы, повернули в его сторону головы.
– Тише говори, ещё не хватало столкновений представителей двух городов накануне торжества. – Шикнул на него Нойс.
– Пусть слушают. Напиток правды всегда имеет горький привкус.
Выдержанная скрутиловка Сэма всё же возымел действия. Мандарин, который до появления Фрэноса уже успел пропустить, заметно осоловел.
– Я горд, что родился пьяном! И да, здравствует Пьянтуз самый свободный город Бурляндии!!! – громко воскликнул он.
Находившиеся в трактире люди, преимущественно местные, поддержали его короткий спич, дружным гулом, закончившимся звоном соприкасающихся бокалов. Выпить за родной город, считалось проявлением патриотизма. На лицах бухов промелькнула тень неприязни и раздражения. Оба города давно конкурировали меж собой. И если бухи, считали пьянов, торгашами, породнившимися с дикарями, то пьяны, лишь усмехались на эти нападки, приглашая посетить их город и естественно влить свои прихваченные в дорогу деньжата в общий финансовый круговорот Пьянтуза.