Буря страсти - стр. 11

– Ради бога, расслабься, – сказал он. – Я не собираюсь лапать тебя.

Она вздрогнула от его резкого приказа, ей стало совестно. Нет, он не собирается лапать ее. Она не осмелилась ответить ему и решила притвориться, что уже спит.

Мэтт простонал и принялся убеждать себя, что ему неудобно, потому что он почти не дышит и не двигается. Он буквально чувствовал напряжение, исходящее от стройного женского тела, лежащего так близко к нему.

В чем она его обвиняет? Неужели она действительно думает, что он не может себя контролировать и не проявит элементарного уважения к ней как к ближнему? Наверное, она заметила, как пристально он разглядывал ее полуобнаженное тело. Мэтт закрыл глаза, потом открыл их, стараясь избавиться от желания и не прикоснуться рукой к бедру Эмили, не прижать к себе, потом не развернуть ее к себе лицом и…

Что с ним случилось? Зачем он предается эротическим фантазиям о женщине, о которой совершенно ничего не знает и у которой наверняка была куча любовников? Она более чем ясно дала понять, что у нее нет абсолютно никакого желания спать с ним.

Нет. Честно говоря, его собственное необычайное влечение к Эмили никоим образом не вызвано явным или скрытым чувственным приглашением с ее стороны.

Он только молился о том, чтобы не перевернуться во сне и не воплотить в жизнь свои эротические фантазии. Если он так поступит, то его спящая партнерша осудит и тут же отвергнет его.

Полчаса спустя, все еще бодрствуя и ничуть не успокоившись, Мэтт понял, что ему нужно делать.

Эмили почувствовала, как он двигается рядом с ней, и напряглась, поняв, что он вылезает из спального мешка.

– Что ты делаешь? – натянуто спросила она.

Неужели он догадался о ее желаниях? Она была так осторожна и старалась не прикасаться к нему.

– Мне только что пришло в голову, что я не должен спать, – соврал он. – А вдруг на дороге появится снегоочиститель?

Эмили знала, что он лжет. Спасатели не будут расчищать дорогу до рассвета. На улице холодало, валил снег. Она села, слишком взволнованная, чтобы помнить об осторожности, и сказала дрожащим голосом:

– Не ври. Мы оба знаем, что сегодня дорогу никто не станет чистить.

Последовало небольшое молчание, потом он отрывисто произнес:

– Ладно, я вру. Если тебе нужна правда, черт побери, ты ее получишь. Но предупреждаю, она тебе не понравится. Если я останусь рядом с тобой еще на минуту, я сомневаюсь, что не распущу руки.

Это было сказано так резко, неохотно и с такой неприязнью к себе, что Эмили до конца поняла смысл его слов только через несколько секунд. Когда это произошло, Эмили покраснела, разволновалась и хрипло прошептала:

– Я тебе не верю.

– Ты можешь мне не верить, но это правда. Я хочу обнимать тебя и владеть тобой в самом интимном смысле, в котором мужчина хочет женщину, – почти свирепо произнес он. – И поверь, ты не можешь презирать меня сильнее, чем я презираю себя. Я не…

Он умолк, а Эмили оставалось только гадать, что он собирался сказать. Неужели он планировал извиняться за то, что хочет ее? Он не собирается реализовывать свое физическое желание? Почему бы и нет, если Эмили страстно хотела той самой близости с ним, которую он только что так красочно описал? Она пару раз прерывисто вздохнула.

Она открыла рот и задала вопрос, который шокировал ее саму: