Буриданы. Незнакомка - стр. 5

В чем же дело, почему теперь, после того, как в стране уже давно не осталось ни одного эксплуататора, и люди трудились во имя всеобщего блага, плоды этого труда все хирели и хирели?

Муж Виктории, Арнольд, объяснял деградацию отсутствием мотивации – к чему вкалывать, если за плохую работу платят столько же, сколько за хорошую?

По мнению Эрвина, все было отнюдь не так просто. Что значит – отсутствие мотивации?

Он хорошо помнил письма отца, которые тот отправлял ему в ссылку. После войны в селе не хватало опытных работников, одни погибли, другие сбежали, и отцу пришлось вкалывать за десятерых: он руководил семеноводством района, организовывал скупку и продажу семян, да еще следил, чтобы поля Лейбаку не остались невспаханными – однако отец не жаловался, наоборот, он был доволен, что его знания и опыт снова понадобились и он может заниматься любимым делом. Если у отца в семьдесят пять лет хватало мотивации, почему ее не находили люди помоложе?

Сам Эрвин в ссылке больше всего страдал именно из-за праздности: немного оправившись, он хотел вернуться к адвокатской практике, но ему отказали – не доверяли, как бывшему заключенному. Тогда он стал переводить, просил Лидию свести его с издательством, только чтобы не сидеть, сложа руки.

Нет, вопрос был в другом – одни люди хотели работать, другие не хотели. Может, те другие не нашли подходящей для себя профессии?

Цезарь, вернувшись с прогулки, сразу отправился в дальний угол сада и теперь наполнял воздух систематическим лаем, наверно, вороны в его отсутствие обнаглели.

Нравился ли ему его труд?

Эрвин не знал этого, но ему казалось, что и над этим вопросом стоит поразмыслить. Расставив консервы на полке, он проковылял в свою комнату, снял протез, лег на железную кровать и потянулся за блокнотом.

День прошел спокойно, в умеренном темпе, Эрвин поработал, сходил поплавать, пообедал, сварив картошку и открыв первую жестянку консервов, передохнул, а когда настали сумерки, решил пойти посмотреть на закат. Его отпуск имел один, но большой недостаток – в доме не было книг. Раньше Эрвин с Контрой коротали время, беседуя или читая друг другу стихи, но заниматься декламацией одному…

Незнакомки он так и не встретил, во время второго купания пляж также оставался пуст, и Эрвин снова подумал с тревогой, что, наверно, она уехала.

Но теперь, едва поднявшись на железнодорожное полотно, он сразу увидел, что кто-то сидит на гальке, недалеко от моря, и по ее позе, по тому, как она обхватила колени руками, Эрвин понял, что это Незнакомка.

Медленно, очень медленно, даже для инвалида он приблизился, не зная, как поступить дальше – с одной стороны, было странно и даже невежливо устроиться в стороне, с другой – а что, если Незнакомке хочется побыть одной?

Его колебания решила она сама: повернув на звук шагов голову, она больше не сводила взгляда с Эрвина, из чего можно было сделать вывод, что его присутствие не является нежеланным.

– Я уж думал, что вы уехали, – сказал Эрвин, подойдя к ней вплотную.

– Я ездила в Сочи.

– За продуктами?

– Нет, звонить домой.

Эрвин почувствовал разочарование – конечно, как он сразу не догадался, наверняка Незнакомка замужем, у нее муж и дети, а она отдыхала одна потому, что отпуск ей дали только сейчас.

Он уже хотел проститься и поковылять дальше, но Незнакомка показала на место рядом с собой и сказала: