Буриданы. Катастрофа - стр. 17

Взглянув на фото, Марта вернула его генералу и словно мимоходом спросила:

– Вы, кажется, любимец Гитлера?

Это, пожалуй, слишком громко сказано, возразил генерал, но, в отличие от некоторых других военачальников, у него с фюрером действительно неплохой контакт.

– Гитлер очень много сделал для Германии, – продолжил он проникновенно, – в результате последней войны нас поставили на колени, а он поднял народ и внушил, что мы достойны большего.

– И вы не боитесь, что вас снова опрокинут? – продолжала Марта расспросы.

Нет, генерал такого страха не испытывал.

– Мы свое дело знаем. В военном смысле Германии сейчас нет равных.

– Да, но Россия не Польша и не Франция, – возразила Марта. – Боюсь, вы не знакомы с теми условиями, в которых вам придется воевать. Одни просторы чего стоят, по степи, например, можно ехать часами, не встретив ни единой души. Словно на море. Вы утонете там.

Генерал слушал ее с интересом.

– Роммель рассказывал нечто похожее о пустыне, – отметил он, когда Марта закончила, – дескать, она напоминает море. Кстати, он сделал из этого выводы, даже так и сказал: я провожу танковые операции, словно морские бои.

Генерал немного подумал.

– Но я уверен, что это не станет непреодолимым препятствием. Современная война, фрау Марта, не похожа на прежние. Это совсем иные боевые действия, с использованием техники. Гитлер как-то сказал, будь у Наполеона самолеты и танки, он никогда бы не проиграл русскую кампанию. И он прав, ибо на чем построено военное искусство? На маневре. Раньше маневр требовал большого расхода физических сил. Когда французы дошли до границы с Россией, они уже немного подустали, а когда преодолели тот простор, о котором вы говорили, и вошли в Москву, выдохлись. Какие уж там маневры? Но танки не устают. Нет, я думаю, у русских против нас нет ни единого шанса.

– Даже несмотря на боевой дух? Разве не вы говорили днем, что они воюют, не страшась смерти?

– Да, невзирая на это. Кстати, я надеюсь, их пыл скоро угаснет. Гитлер приказал не применять по отношению к коммунистам обычные правила войны, не брать их в плен, а расстреливать на месте. Думаю, это должно возыметь результат, ведь именно политруки гонят русских солдат в бой.

Марта кивнула, словно ответ ее удовлетворил, Алекс же с ужасом подумал, какие опасности подстерегают Лидию, когда немцы займут Таллин. Лидия долго скрывала от родителей, что вступила в Коммунистическую партию, но потом газета опубликовала ее фото и рассказ о ней как об идейной коммунистке, и она во всем призналась.

Генерал, кажется, понял, что его слова могли показаться циничными и жестокими.

– Но своим солдатам я такого приказа, естественно, не давал, – продолжил он, словно извиняясь.

Однако Марта не обратила внимания на эту реплику.

– Хорошо, – сказала она, – допустим, что вам удастся выиграть войну. Что дальше?

– Это уже вне моей компетенции, – смеясь, генерал поднял руки. – Этим займется гражданский корпус.

– Да, но думать-то вы об этом должны, – заупрямилась вдруг Марта. – Мне кажется, у любой войны только одно оправдание: жизнь, которая наступит после нее, должна быть лучше прежней. Так какой она будет, эта ваша новая лучшая жизнь?

Генерал посерьезнел, задумался, чтобы найти подходящие слова.

– Видите ли, – сказал он, – у этой войны есть особый смысл, он в том, что высшая, арийская раса должна взять власть над более низкой славянской расой.