Бумеранг на один бросок - стр. 34
Ты был устроен в прекрасный колледж «Сан Рафаэль» в Алегрии, на райском острове Исла Инфантиль дель Эсте. Жизнь твоя потекла обычным чередом – да что я тебе рассказываю о том, что ты знаешь лучше моего?! На какое-то время ты растворился среди себе подобных… пока вдруг не маханул ввысь. Тебе-то что, ты только радовался, что стал звездой фенестры! Но не так давно у меня состоялся нелегкий разговор с сеньором Эрнандесом, главным медиком колледжа. Сеньор Э. выразил озабоченность твоим здоровьем. Его обеспокоили явные признаки гормональных отклонений в твоем растущем организме. Пока ничего страшного, говорил сеньор Э., мальчик выглядит здоровым и жизнерадостным, но кто поручится, что этот его внезапный, бурный и фантастический рост не окажется первыми признаками гигантизма и, да хранит его святая дева Мария дель Мар, акромегалии?! Не даст ли прекрасная сеньора Морософф согласия на углубленные генетические исследования в отношении своего «chico bonito», каковые исследования означенному «chico» не доставят никаких болезненных либо даже неприятных ощущений и уж тем более не отразятся на его здоровье иначе, как благотворно? Доброму сеньору Э. было невдомек, насколько он был близок к истине. Генетический аппарат моего «chico bonito» действительно был устроен не так и работал по другим законам, нежели у всех остальных детей не только Алегрии, но и всей Земли. Ведь это был генетический аппарат обычного и, быть может, заурядного, но – эхайнского мальчишки. И первая же генетическая экспертиза показала бы это как дважды два. И хотя на Земле не было эхайнов (как мне тогда представлялось – хотя Консул… дядя Костя привел несколько контраргументов и даже… гм… один из них прихватил с собой), историю Великого Разделения с недавних пор действительно проходят в школе, а эхайнский генотип и стандарты эхайнских же фенотипов описаны в специальной литературе и вполне доступны для серьезного исследователя. А очаровательный сеньор Э. менее всего смахивал на дилетанта. Так примерно я рассуждала мысленно, сидя у него в кабинете с зажатым в руке высоким стаканом прохладительного и машинально кивая в такт его напевам. И поэтому, едва только он закончил излагать и выразил глубокое удовлетворение течением нашей беседы и моей внешностью, я покинула кабинет с твердым намерением забрать тебя из колледжа.
И вот ты здесь, и никому от этого лучше не стало.
И не думай, пожалуйста, будто это твой маленький бунт стал причиной последних событий и откровений. Я давно уже чувствовала, что вовлечена в какую-то бесконечную цепь опрометчивых и безумных поступков, один из которых немедленно тянул за собой следующий, логически из него проистекавший и потому еще более опрометчивый и безумный. Мой рассудок был затуманен материнским инстинктом. И даже когда туман слегка рассеялся, я просто не могла остановиться и неслась уже по инерции. Я все более убеждалась, что в этом мире никто не может причинить тебе вреда. Нет таких законов, чтобы отнять ребенка у матери… Я испытывала тягостное ощущение нелепости происходящего, мое сознание было расщеплено, как у шизофреника: я почти срослась со своей новой сущностью, но в то же время не могла забыть, кто я на самом деле. Я вела себя странно, неадекватно. Наверное, это бросалось в глаза даже тебе. («Да уж…» – ввернул я.) А потом… вновь дал о себе знать Иван Петрович Сидоров.