Бумеранг. Как из развитой страны превратиться в страну третьего мира - стр. 2

Когда числа сложили, результаты оказались поразительными: Ирландия, например, имеющая крупный и растущий годовой дефицит, накопила долг, который более чем в 25 раз превышал ее годовые налоговые поступления. Испания и Франция накопили долгов на сумму, превышающую годовые доходы более чем в 10 раз. В прошлом такие уровни госдолга приводили к дефолту правительства. «Думаю, единственный выход для этих стран, – сказал Басс, – это начать по-настоящему сводить бюджет с профицитом. Да-а, только это случится, когда рак на горе свистнет».

Ему, однако, хотелось убедиться в том, что он ничего не упустил из виду. «Я решил найти кого-нибудь, кто знает что-нибудь об истории суверенных дефолтов», – сказал Басс. Он нашел ведущего специалиста по этой проблеме – профессора Гарвардского университета по имени Кеннет Рогофф, который, как оказалось, готовил книгу по истории национального финансового краха «На этот раз все будет иначе: Восемь столетий финансового безрассудства» (This Time Is Different: Eight Centuries of Financial Folly) в соавторстве с коллегой Кармен Рейнхарт. «Когда мы познакомили Рогоффа с цифрами, – сказал Басс, – он откинулся на стуле и проговорил: “Даже не верится, что дело обстоит настолько плохо”. Тогда я сказал: “Минуточку! Вы – первейший в мире специалист по суверенным балансам, палочка-выручалочка на случай суверенных бед. Вы преподавали в Принстоне вместе с Беном Бернанке. Вы познакомили Ларри Саммерса с его второй женой. Кому как не вам это знать?” Я подумал: “Блин, и кому до этого есть дело?”».

Отсюда его новая инвестиционная идея: кризис низкокачественных ипотечных бумаг был симптомом, а не причиной. Глубокие социальные и экономические проблемы, которые породили его, остались. В тот момент, когда инвесторы осознали эту реальность, они перестали считать правительства крупных стран Запада абсолютно надежными и потребовали предоставить им более высокие процентные ставки. Когда процентные ставки по заимствованиям вырастали, эти правительства еще глубже увязали в долгах, что приводило к дальнейшему росту процентных ставок, по которым им приходилось брать взаймы. В некоторых особенно тревожных случаях – Греция, Ирландия, Япония – даже при небольшом росте процентных ставок уплата процентов по долгу полностью съедала бюджеты. «К примеру, – сказал Басс, – если бы Японии пришлось занимать по французским ставкам, то одно только процентное бремя привело бы к банкротству правительства». Как только финансовые рынки начинали осознавать это, настроения инвесторов неизменно менялись. Как только настроения инвесторов менялись, эти правительства терпели крах. («Когда доверие потеряно, его не вернуть. Просто не вернуть, и все».) А что потом? Финансовый кризис 2008 г. приостановился только потому, что инвесторы полагали, будто правительства могли занять столько, сколько было нужно для спасения своих банков. А что случается, когда сами правительства теряют доверие?

Назревал другой, еще более серьезный финансовый кризис, и единственное, что занимало Кайла Басса, – когда это случится. В конце 2008 г. он думал, что Греция может стать первой страной, которую он поразит, что вполне вероятно приведет к крушению евро. Он полагал, что это может произойти в ближайшие два года, но особой уверенности в сроках у него не было. «Предположим, что это случится через пять лет, а не через два года, – говорил он. – Предположим даже, что через семь. Стоит ли мне ждать, когда они закатят глаза к небу, или лучше подготовиться сейчас? Ответ один: сейчас. Потому что, как только все поймут, что это [национальный дефолт] может случиться, подготовка обойдется дорого. Кто ждет, тому приходится переплачивать за риски».