Бумеранг, или Несколько дней из жизни В.В. - стр. 13

Не доктор, а ресторанный администратор какой-то, приподнимаясь на подушке – медсестра помогла – подумал премьер. Но завтрак был кстати. И не плох.

Пациент отвлёкся. Завтракал, но думал о своём. Первое, как долго он здесь? Второе, как там в правительстве? Третье, как отреагировал президент? Что вообще произошло? Это нападение? Терроризм? Пожалуй, и то, и другое. Значит точно 277-я статья УКа РФ террористу светит. От двенадцати до двадцати лет. А лучше бы расстрел. Обнаглели, сволочи. На кого руку подняли! Ничего, Генпрокурор раскрутит, мало не покажется. А учитывая мой статус, – пожизненно, либо смертная казнь, злорадно усмехнулся премьер. Можно ещё добавить и 278-ю, например, но и первой достаточно. Идиоты! Хрен вам. Не дождётесь. Кстати, а как там Останин, что с ним? Неизвестно. А как отреагировала Наденька, обе дочери, жена в конце концов… Позвонить бы…

Фигуристая медсестра столик укатила, появилась улыбчивая, но не разговорчивая пухленькая. Набрав в шприц какое-то лекарство, вколола в ягодичную мышцу, придвинула стойку капельницы, ввела в вену руки иглу и открыла краник…

Внимательно посмотрела на подвешенный флакон на стойке, на забинтованное лицо пациента, потом на экран одного из приборов, стоящих сбоку от кровати пациента, щёлкнула тумблерами…

– Отдыхайте, – пожелала она, – если что, нажмите вот эту кнопку, я услышу. – И вышла. Премьер, откинувшись на подушку, принялся было размышлять над неожиданно сложившейся с ним ситуацией, даже взгрустнул, но лекарство сделало своё дело, он уснул.

Так тянулось несколько дней. Поест, поспит, поест, поспит… На шестой день с лица сняли повязки. Доктор, теперь их было два, оба, как и медсестра, в халатах салатового цвета, удовлетворённо покачал головой, произнёс:

– Очень хорошо. Даже красиво получилось. Да, коллега?

Коллега согласился. А премьер не понял, что там очень хорошего.

– Что-то с моим лицом? – спросил он.

Доктора отрицательно закивали головами.

– Нет-нет, всё хорошо. Всё отлично. Лучше и быть не может.

Премьер пожал плечами. В теле возникла боль – в шее и плечах…

– А можно зеркало? – спросил он и добавил. – И сотовый телефон, и телевизор. Скучно. Лежать скучно.

Доктора поняли.

– Нет, телевизор нельзя, не положено. Пока. А вот книги, журналы, пожалуйста. Читайте сколько угодно. Какие вы предпочитаете? У нас выбор большой. И классика, и… любые…

– А как вы себя чувствуете? – отвлекая, спросил второй. – Что-нибудь беспокоит, кроме головы?

– Шея, правое плечо и руки…

– Вот как! А на рентгенограмме всё в порядке.

– Это остаточное. – Заключил Олег Павлович, профессор. – Пройдём повторно рентген, сеанс массажа и физиопроцедуры, будете как новенький. У нас великолепные передовые медицинские технологии, прекрасные врачи. Поверьте. Профессора с большим научным и практическим опытом. В России мы лучшие. Таких больше нет.

– Кремлёвка на несколько порядков ниже. – Подчеркнул другой доктор.

– Именно, – подтвердил Олег Павлович, – так что, больной… всё будет в лучшем виде. Но зеркало и телефон не дали, мысленно резюмировал премьер, когда его оставили одного. Зеркало и телефон стали навязчивой идеей. Он осторожно поднялся с кровати, осмотрелся… Интерьер палаты его не удивил, что-то такое прекрасное он уже видел в… Германии, в Берлине. Канцлер Германии фрау Меркель с удовольствие ему демонстрировала достижения передовой немецкой медицины. Тогда премьер улыбался, кивал головой, рукой касался приборов, стен, соглашался, «я, я». Такие стационары доступны любому немцу, говорила фрау Меркель, и с достатком, и без… за счёт налогоплательщиков и государства. Интересно, а здесь за чей счёт, подумал премьер, направляясь к двери. Подойдя к ней, осторожно приоткрыл, увидел рядом с палатой небольшой столик и человека в штатском с рацией на столе и раскрытой книгой в руках. Человек азиатской наружности, невысокий, спортивный, коротко подстрижен… Пиджак расстёгнут, под левой подмышкой бугрилось. Из Системы, сразу понял премьер. Или из ФСБ, или из ФСО. На лицо незнакомый. Но это и не удивительно: кто он, и кто премьер. Главное, его охраняют. И это правильно, подумал премьер. Удивительно, почему один, а не трое, четверо… согласно высокого статуса охраняемого лица. Нет, сейчас это и лучше. Можно поговорить без свидетелей, узнать. Как-никак «одной крови».