Бумажный зверинец (сборник) - стр. 56
– Его трудно будет расколоть, – сказал Чен. – Мы попробовали несколько способов, но он сильно сопротивляется. Однако у нас есть несколько высокоуровневых методов допроса, которыми сейчас и воспользуемся.
– Коммунисты очень хорошо используют психологические манипуляции и повышают порог сопротивления, – ответил я, – так что немудрено. Нам нужно узнать, кто его пособники. Я считаю, что он прибыл на Тайвань с командой оперативных работников.
Мы дошли до камеры, и я увидел, что его уже порядком обработали. Оба плеча были вывихнуты, а лицо разбито в кровь. Правый глаз опух и практически не открывался.
Я спросил, приходил ли к нему врач. Я хотел, чтобы он понял: я – добрый и могу защитить его, если он мне доверится. Они вправили его плечи, а медсестра обработала лицо. Я дал ему воды.
– Я не шпион, – сказал он мне на английском языке.
– Расскажи, какие перед тобой были поставлены задачи, – сказал я ему.
– У меня не было задач.
– Скажи, кто приехал с тобой на Тайвань, – сказал я.
– Я приехал сюда один.
– Я знаю, что это не так.
Он пожал плечами, превозмогая боль.
Я кивнул Чену и Ли, и они начали втыкать тонкие заостренные бамбуковые палочки под его ногти. Он пытался хранить молчание. Чен начал стучать по основанию бамбуковых палочек молоточком, как будто забивал гвозди в стену. Мужчина заорал, как животное. В конце концов он отключился.
Чен поливал его холодной водой, пока тот не пришел в сознание. Я задал ему те же вопросы. Он покачал головой, отказываясь отвечать.
– Мы просто хотим поговорить с твоими друзьями, – сказал я. – Если они невиновны, с ними ничего не случится. Они не будут тебя ни в чем винить.
Он рассмеялся.
– Попробуем «скамью тигра», – сказал Ли.
Они принесли длинную узкую скамью и приставили один конец к опорному столбу помещения. Они усадили его так, чтобы его спина была строго вертикально столбу. Выгнув его руки назад, они связали их за столбом. Затем прикрутили бедра и колени к скамье толстыми кожаными ремнями. Наконец, они связали его голени.
– Увидим, выгибаются ли у коммунистов ноги вперед, – сказал Чен.
Они подняли его ноги и положили кирпич под пятки, потом еще один.
Так как его бедра и колени были привязаны к скамье, кирпичи поднимали ступни и голени вверх, выгибая колени под невыносимым для человеческого организма углом. Капли пота катились с его лица и лба, смешиваясь с кровью его ран. Он пытался изогнуться на скамье, чтобы снять напряжение с колен, но двигаться было некуда. Он натер себе руки, беспомощно двигая их вверх и вниз по колонне, пока не содрал всю кожу на запястьях и предплечьях, размазывая по белой штукатурке выступившую кровь.
Они подложили еще два кирпича, и я услышал, как ломаются кости в его коленях. Он начал стонать и кричать, но ничего из того, что мы хотели бы услышать.
– Это не прекратится, если ты не начнешь говорить, – сказал я ему.
Они принесли длинный деревянный клин и вставили тонкий конец под нижний кирпич. Затем по очереди забивали этот клин молотком. С каждым ударом клин все больше входил под кирпичи, а его ступни поднимались все выше. Он кричал и кричал. Они зафиксировали палку в его рту, чтобы он не прикусил себе язык.
– Просто кивни, если готов говорить.
Он замотал головой.
Внезапно при следующем ударе молотка его колени сломались, и ступни с голенями подскочили вверх, обнажая кости, торчащие сквозь плоть и кожу. Он снова потерял сознание.