Бумажный занавес, стеклянная корона - стр. 12
– Долго обдумывали, что сказать?
Ася покачала головой.
– Дня четыре… может, чуть дольше.
– Что было самое трудное?
– Не выкинуть это письмо, – призналась Ася. – Я целую неделю боялась его отправить. Успела в последний момент.
– Стеснялись?
«Отвечай честно», – подсказал внутренний голос.
– Нет, нисколько, – Катунцева тщательно подбирала слова. – Меня мучила мысль, что, если не получится с первого раза, больше я никогда ни на что подобное не осмелюсь.
– А выиграть хотелось, правда?
– Иначе не стоило бы и пытаться, – улыбнулась Ася.
Журналистка устремила на нее проницательный взгляд:
– А вы целеустремленная девушка. Всегда добиваетесь того, чего хотите?
«Кажется, она сочла меня недалекой щучкой, возомнившей, что сможет окрутить самого Бантышева».
– Самое трудное – не добиться того, чего хочешь, – медленно сказала Ася. – А понять, чего же хочется на самом деле.
Когда сильно, как в «Макдоналдсе», запахло картошкой-фри, Сергей Бабкин не поверил собственному обонянию. Он искоса глянул на Жору, но телохранитель стоял с непроницаемой физиономией и на посторонние раздражители не реагировал.
А немолодая женщина уже расставляла на столе яства. Гамбургеры, щедро политые кетчупом. Рассыпчатые дольки золотой картошки. Кока-кола в больших бутылках.
Бабкин замигал. Это и есть роскошный ужин, на который Грегорович созвал друзей?
И не просто друзей. Цвет отечественной эстрады. Знаменитостей, чьи лица известны каждому, хоть иногда включающему телевизор.
– Где моя еда? – капризно осведомилась красивая зеленоглазая женщина с широкими, как у пловчихи, плечами.
Бабкин открыл воображаемое досье. «Татьяна Медведкина, тридцать четыре года, балерина. Из театра на пике популярности ушла со скандалом, который, поговаривали, набрал обороты ее стараниями. Благодаря шумихе, Татьяна все время была на слуху, участвовала в разнообразных проектах, от десанта звезд на необитаемый остров до нашумевших «Танцев с толстяками».
– Сейчас принесут, солнышко! – ласково заверил Грегорович, сидевший во главе стола. – Голодной не останешься.
Сергей настороженно относился к мужчинам, на которых вынужден был смотреть снизу вверх, а Богдан оказался выше него едва ли не на голову. Единственный, кто полностью совпал с собственным телевизионным обликом: рослый красавец с миндалевидными карими глазами и бородкой-эспаньолкой. «Ну вылитый персидский шах». Прочие отличались: почему-то каждый в реальной жизни был сантиметров на двадцать ниже, чем представлялось Бабкину, и значительно стройнее.
Кроме Кармелиты. «Знойная женщина, мечта поэта», – непременно сказал бы Илюшин, будь он здесь.
– Ты все на шпинате, Таточка! – сладко протянула Кармелита. – Сделала бы липосакцию и не мучилась!
Кармелита – сценический псевдоним. Урожденная Вероника Копытина. Пела по ресторанам и казино, пока не создала удачный комический дуэт с младшей сестрой, Кончитой. Дуэт стремительно завоевал популярность, не в последнюю очередь благодаря контрасту между сестрами, который те умело обыгрывали. Кармелита – пышная, роскошная, с черными кудрями и страстным взглядом. Женщина-огонь. А Кончита – тонкая, ломкая, бледная как призрак.
Артистизмом бог обеих сестер не обидел, поэтому на сцене они сочетали клоунаду с действительно хорошим вокалом. Песенки, конечно, были так себе. Говоря начистоту, дурацкие были песенки. Но, во-первых, привязчивые. «Дам-дам по башке» до сих пор распевали в тех дальних уголках страны, куда новости и мода добираются с десятилетним опозданием. А во-вторых, как будто у остальных лучше!