Бумажный театр. Непроза - стр. 28
– Так это до самой жопы надо, – сказала Люба.
– Нет уж, оставь, как велел. Между прочим, женщины либерти не задирают ноги! – заключила Вера.
– Олег сказал, что наш танец – танго, – подтвердила Люба.
Вскочила и, напевая танго, обхватила сестру, и они стройненько прошлись по комнате в самом изысканном, салонном танго…
…Они вошли в ресторан втроём: Вера, Люба и Серж. Все головы повернулись в их сторону. Таких элегантных девушек здесь не часто видят. Прошли в кабинет. Навстречу поднялся Вадим. Приём, как оказалось, был небольшой, но по-купечески богатый.
Стол заставлен закусками, всё сверкает.
– Добрый вечер, – почтительно сказал Вадим, целуя девочкам руки.
– Мы с вами уже встречались, – светски улыбнулась Люба.
– И даже вместе работали, – добавила Вера.
Серж гордо улыбнулся.
…Люба сидит на кровати, злая, сгорбленная. Вера носится по комнате полуодетая и тараторит:
– Любочка, не обижайся, ну прошу тебя! Я сначала хотела тебе позвонить, ну ты же знаешь, как Лидка злится, когда звонки поздние. Конец света! Ты себе не представляешь! Это вообще другая жизнь, всё-всё другое! Кукуля сита́! На полу ковер вот такой толстый. А музыка – обалдеть! А Вадим как с королевой со мной. По лестнице на руках внес. Вот честное слово! Не веришь? А потом… это вообще не передать. У нас такого еще не было…
– Ты что, к нему уходишь? Дома жить не будешь? Да? – тихо спросила Люба.
– Я бы ушла, если б позвал, – весело отвечает Вера.
– А я как же? – спрашивает Люба, – Я что, здесь останусь? Да?
– Любочка! Я же на дачу с ним, на пару дней только. На несколько. Мы же теперь принцессы! Принцессы! – трещит Вера. – Люб, а поесть ничего нет?
– На кухне каша на сковородке, – сухо говорит Люба. – Он что, и не покормил тебя?
– Нет, просто есть не могла. У него холодильник набит, чего только нет, и всё банки, банки заграничные и бутылки всякие. Из “Березки”, точно. А он говорит: мне всегда нравились крупные рослые девушки, у меня первый раз такая птичка, прелесть такая.
– Он сначала меня пригласил танцевать, – сухо сказала Люба.
– Ну, сначала тебя, потом меня. Да ты себе еще лучше найдешь, – оправдывается Вера.
– Он тебя замуж не звал? – ревниво спрашивает Люба.
– Нет еще. Но мне кажется, он в меня ужас как влюбился, – глупо хихикает Вера. – Он сказал, что я его с ума свела! Так и сказал.
– Вер, но если по-честному, то теперь моя очередь, вот что, – сказала Люба.
Вера замерла.
– Люб, у нас всё с тобой общее. Только… в этот раз… прошу тебя… оставь его мне.
– Ладно, Вер, ну хорошо. А как с Сержем будет? Работа и всё такое? – строгим голосом спросила Люба.
– Любань, да ты что? Обалдела, что ли? Всё как было, так и будет. По очереди позируем, а уборка, шитьё, всё по мастерской как было, так и будет. Я от Сержа уходить не собираюсь. Ты что? – изумилась Вера.
– Тогда ещё ладно. А то я подумала, ты меня совсем бросаешь. Тебе Вадим, а мне Генка, Куцый, шваль всякая. Да? – зашмыгала носом Люба.
– Ну ты даёшь! Ну скажешь! Когда это они у нас были, Генки эти? Сто лет прошло! Забыли давно, чем они пахнут! Да у тебя ещё лучше моего будет, вот увидишь! Может, тебе сам Серж достанется! Вот!
– Ага! Достанется! Как же! Карман пошире! И еще Янковский, Филатов и этот, как его, Абдулов! – И Люба бросилась в подушку рыдать.
Вера легла рядом с ней, обняла, поцеловала в тонкую бледную шею… Объятия их, как всегда, успокаивали. Отревевшись, Люба подняла зарёванное лицо и деловито спросила: