Бумаги Мэтлока - стр. 2
– Отлично. Геоотдел получил свежие данные из Средиземноморья. Сегодня утром. Все подтверждается. На севере в Анкаре и Конье, в Сиди-Баррани и в Рашиде, даже в Алжире производство систематически сокращается. Это очень усложняет дело.
– А какого дьявола ты хочешь? Я думал, наша цель – искоренить их. Вечно вы чем-то недовольны.
– Ты тоже не был бы доволен. Мы можем контролировать известные маршруты, а что мы, черт побери, знаем о Порто-Белокрус, Пилькомайо и разных других местах в Парагвае, Бразилии и Гвиане с такими названиями, что язык сломаешь? Тут все надо начинать с нуля.
– Привлеките экспертов по Южной Америке. В ЦРУ их как собак нерезаных.
– Невозможно. Мы даже карты не имеем права попросить.
– Но это же идиотизм.
– Это шпионаж. А мы чистенькие. Занимаемся только тем, что положено Интерполу. Я думал, ты в курсе.
– Еще бы, – устало ответил Лоринг. – И все равно это идиотизм.
– Твое дело – Новая Англия, а уж пампасами займемся мы.
– Новая Англия – целый микрокосм. Куда ушла поэзия, воспевающая сельские красоты, и дух янки, и кирпичные стены, увитые плющом?
– Теперь поэзия другая. Привыкай.
– Премного благодарен. Твое сочувствие просто покоряет.
– Похоже, ты не очень-то веришь в успех.
– Времени маловато…
– Его всегда маловато. – Крэнстон перестроился в другой ряд, где машины шли быстрее, но тут же попал в пробку на пересечении Небраска-авеню с Восемнадцатой улицей. Вздохнув, он перевел рычаг скоростей на «нейтралку» и пожал плечами. Затем взглянул на Лоринга, тупо уставившегося в ветровое стекло. – По крайней мере, тебе дали зеленый свет, а это уже кое-что.
– Конечно. Только вот помощники никуда не годятся.
– А, понимаю. Это что – он? – Крэнстон кивнул на чемоданчик Лоринга.
– Он. Со дня рождения.
– Как его зовут?
– Мэтлок. Джеймс Б. Мэтлок Второй. «Б» означает Барбур. Очень старинный род. Собственно, два очень старинных рода. Джеймс Мэтлок – бакалавр гуманитарных наук, магистр гуманитарных наук, доктор философии. Ведущий авторитет в области общественных и политических влияний на литературу елизаветинской эпохи. Звучит, а?
– Ну и ну! Человек с такой подготовкой? Где же он станет все выяснять? На факультетских чаепитиях для отставных профессоров?
– Нет. В этом смысле все в порядке: он достаточно молод. Служба безопасности дала ему следующую характеристику: «Не без недостатков, но исключительно контактен». Прелестно, правда?
– Весьма вдохновляюще. А что это значит?
– Судя по всему, это человек не из лучших. Возможно, потому, что у него плохая армейская характеристика, а возможно, потому, что он разведен, – я почти уверен, что дело в армейской характеристике. И однако же, несмотря на столь неодолимое препятствие, он располагает к себе.
– Меня он к себе уже расположил.
– В том-то все и дело. Меня – тоже.
Оба замолчали. Крэнстон, как опытный практик, понимал, что коллеге надо кое-что обдумать, прийти к определенным выводам. В большинстве случаев понять это было легко.
Ральф Лоринг думал о человеке, чья жизнь, описанная в мельчайших подробностях, полученных из десятков источников, лежала сейчас в его чемоданчике. Имя этого человека известно – Джеймс Барбур-Мэтлок, но сам человек никак не возникал перед мысленным взором Лоринга. И это его беспокоило: в жизни Мэтлока многое вызывало недоумение, одно никак не соответствовало другому.