Булатный перстень - стр. 58
– Теперь все ясно, – сказала Александра. – Повитуха вряд ли даст тебе сейчас адрес той дамы или ее любовника. Судя по всему, ей хорошо заплачено, и ответ будет один: знать не знаю! Послушай – ты спокойно поезжай в Москву, а письмо искать буду я.
– Как?
– Понятия не имею. Но найду обязательно.
Александра встала, встал и Нерецкий. Они не размыкали рук, держась друг за дружку совсем по-детски.
– Это судьба, – прошептал Нерецкий. – Видит Бог, я ставил преграды…
– Нам нельзя разлучаться.
– Нам нельзя быть вместе.
– Мы будем вместе.
– Нет, невозможно… я люблю тебя больше всего в мире, но изменить прошлое нельзя…
– Можно! Если любишь! – воскликнула Александра и обняла Нерецкого. – Нет более никакого прошлого, понимаешь? Нет его! Ни у тебя, ни у меня! Есть только будущее! И настоящее, конечно!
– Легко тебе говорить, ты сильна духом…
– А ты слаб?
– Я – слаб…
– Это поправимо.
– Ты ангел…
Нерецкий поцеловал Александру в губы. Начал он по-ангельски – но с каждым мгновением в поцелуй вливалось все больше страсти. Александра опомнилась первой.
– Все будет, свет мой, все будет! – пылко пообещала она. – Ты вернешься, мы встретимся… Мы друг другу на роду написаны!
– Нет! – вскрикнул Нерецкий. – Нет! Не выйдет! Прости, прости…
– Но ты любишь меня?
– Люблю! Боже, какой я подлец! – Нерецкий отскочил и рванул на себя дверь. Башмаки простучали по ступеням. Александра тихо засмеялась. Она знала, что добьется своего.
Теперь пора было возвращаться к Ржевским. Конечно, будут расспрашивать, где пропадала. Нужна достоверная ложь. Сердце заколотилось, вышла подышать свежим воздухом… Не поверят! Какое может быть сердечное недомогание у особы такого сложения и такого нрава? А вот чему поверят – живот, мол, схватило. Не станут же по такому поводу допрашивать слуг. Довольно будет шепнуть тихонько хозяйке дома, она с пониманием кивнет – и забудет: у матери четверых детей других забот хватает.
– Сударыня, сударыня! – позвал незнакомый мужской голос.
Александра обернулась. К ней приближался матрос-подлец.
– Пошел прочь, – сказала она.
– Сударыня, простите, ради бога. Я слышал ваш разговор с господином Нерецким и одного прошу – позвольте провинность свою делом искупить и вам помогать в ваших поисках.
– Да кто вы такой? – удивленно спросила она, поскольку речь была непростонародная.
– Мичман Ерофеев, к вашим услугам, – матрос поклонился.
– Чудеса… – только и могла сказать Александра. – Что все это значит?
– Объяснить не могу, сударыня, сам многого не понимаю.
– Где вас при нужде искать?
– Сударыня… искать-то меня негде… Я на несколько часов прибыл из Кронштадта, где ночевать – не ведаю…
Тут Александра заподозрила неладное.
– Неужто в столице трактиров не осталось? – спросила она. – Устройтесь на ночь, а утром пришлите мне записку. Я квартирую в доме госпожи Рогозинской, в Большой Миллионной.
– Сударыня, беда в том, что у меня вовсе нет денег…
– Ничем не могу помочь, у меня их тоже нет. Это было чистой правдой – зачем, собираясь провести вечер в приличном доме, брать с собой кошелек?
– Сударыня…
– Прощайте, господин мичман, впредь носите с собой хоть два рубля.
Александра ускорила шаг. Теперь ей стало ясно, что человек этот – сомнительный, нанятый почему-то для доставки письма, мичманом назвался сдуру, иметь с ним дело нельзя.