Будущее неизбежно. Мироустройство на фоне хаоса - стр. 34

Во время карнавала можно жить только по его законам, то есть по законам карнавальной с в о б о д ы. Карнавал носит вселенский характер, это особое состояние всего мира, его возрождение и обновление, которому все причастны… Праздничность здесь становилась формой второй жизни народа, вступавшего временно в утопическое царство всеобщности, свободы, равенства и изобилия… В противоположность официальному празднику карнавал торжествовал как бы временное освобождение от господствующей правды и существующего строя, временную отмену всех иерархических отношений, привилегий, норм и запретов. Это был подлинный праздник времени, праздник становления, смен и обновлений. Он был враждебен всякому увековечению, завершению и концу. Он смотрел в незавершимое будущее… Пафосом смен и обновлений, сознанием весёлой относительности господствующих правд и властей проникнуты все формы и символы карнавального языка. Для него очень характерна своеобразная логика «обратности» (à l`envers), «наоборот», «наизнанку», логика непрестанных перемещений верха и низа («колесо»), лица и зада, характерны разнообразные виды пародий и травестий, снижений, профанаций, шутовских увенчаний и развенчаний».

Бахтин обратил внимание, что карнавальные празднества, которые знали в Древней Греции и Древнем Риме, успешно преодолели Средние века и дошли до наших дней.

Парадокс, но, например, в православной России широко праздновалось и празднуется по существу языческое торжество – Масленица. Это тоже карнавал.

Карнавал никогда не воспринимался всерьёз из-за его шуточности, и правители во все времена поддерживали его или терпели его потому, что он позволял народу спустить пар, получить передышку от рутинной каждодневной жизни.

Исторически карнавал не является негативным явлением, разрушающим общество, но, обладая знанием о нём, можно сделать его таковым. Именно это и было реализовано в период с 1966 по 1991 год в отношении СССР.

Карнавал высвечивает проблемы общества, неискренность его внутренних отношений, и, будучи обличён в шуточную форму, может быть хорошим средством для лечения этих недостатков, так как шутка не вызывает агрессии. Агрессия на шутку всегда воспринимается как глупость. Шутка – это инструмент слабого по отношению к более сильной стороне.

Но если в развитии «карнавала» не ограничиться конструктивной критикой, а допустить дальнейшую инверсию понятий и вышучивание нормально работающих частей и механизмов общества, то негативный флёр недостатков может в общественном мнении пасть и на те формы и структуры, которые в действительности таких недостатков лишены.

Другими словами, «карнавал» в злонамеренных руках даёт возможность не изобличать недостатки, а в изощрённой форме оболгать что-то доброе, нужное, важное, даёт возможность осуществить подмену понятий – белое назвать чёрным, а чёрное – белым.

Например, в СССР методом «карнавала» и соответствующей ему смеховой культуры через анекдоты и выступления пародистов широко высмеивался «совок», в котором существовал дефицит товаров народного потребления и боготворился западный, «свободный» образ жизни. В это же время «карнавалом» в тень загонялись обратные стороны «капиталистического образа жизни»: платность всего и вся и недоступность для простого человека нормального среднего и высшего образования детей, медицинского обеспечения, жёсткая социальная сегрегация общества.