Буду твоей Верой - стр. 14

***

Кажется, в Пентагон попасть легче, чем в Спортивный Волейбольный Комплекс. Нас досматривали серьезнее, чем в аэропорту, и не заглянули разве что только в трусы.

Мои глаза расширяются, а рот невольно открывается, когда мы попадаем на главную спортивную арену. Два яруса из сине-голубых трибун практически под завязку заполнены скандирующими болельщиками с флагами, дудками и прочей спортивной атрибутикой.

Мне хочется пойти туда, где толпа с плакатами активно выкрикивает «Сибирские медведи! Вперед к Победе!» и пристроиться к ним. Но Ромка недовольно одергивает меня и тянет за водолазку, уводя в противоположную сторону.

— Это не наши, — твердо говорит он.

А кто наши? Хотя мне-то вообще до лампочки, кто наши, а кто нет. Я хочу к тем веселым ребятам, потому что в секторе «наших» царит гармония. Как будто болельщики «наших» заведомо знают о неблагоприятном исходе игры, поэтому собрались здесь не ради того, чтобы веселиться, а помолиться за любимую команду.

По численности трибуны с «нашими» в раза четыре превосходят «не наших», но атмосферу задают болельщики из Перми. То, что они из Перми, мне поведал брат, а также рассказал, что сегодня проходит игра за Первенство России среди юниоров между нашими «красно-синими» и «Сибирскими медведями».

Я кручу головой, разглядывая рекламные борта, небольшой информационный экран и спящих «наших» болельщиков. Я даже подумываю предательски перебазироваться на сторону противника, как после громкого объявления ведущим команды «Гандбол-Москва», «наша» трибуна взрывается безудержным ревом.

Откуда у них барабаны? Они что, прятали их под сидениями?

Болельщики красно-синих вскакивают со своих мест и оглушающе приветствуют выбежавших на поле спортсменов. Толпа бушует и сходит с ума, пока ведущий перечисляет фамилии игроков, среди которых я отчетливо слышу одну: Егор Бестужев.

Егор Бестужев?

Я надвигаю очки на глаза, как будто это поможет разглядеть парня в красных трусах.

Эх, мне бы сейчас еще одни очки.

Я прищуриваюсь.

Блин, ну точно он.

Толкаю брата в ребро, мило воркующего то ли с Анжелой, то ли со Снежаной, — я не запомнила, кто из них кто.

— Ромыч, это кто? — Я киваю на разминающегося парня в синей футболке с эмблемой спортивного клуба. — Тот, что в красных трусах приседает.

— Они все в трусах. Вообще, это шорты, — смеется мой брат.

— Да, но не все в красных.

— Это значительно сужает круг разыскиваемых, — весело отзывается он.

— Не тупи, Ром, — злюсь на брата. — Вон тот, самый высокий.

Мой одногруппник и правда самый высокий в команде, и мне почему-то кажется, что для этого вида спорта быть невысоким, но ловким и легким в движениях гораздо важнее, чем рослым неповоротливым увальнем.

— А-а, это Бес — лучший бомбардир[1] команды, — с гордостью декламирует Ромыч. — Чертов непрошибаемый танк, — восхищается он.

Пф. Я хмыкаю.

Кто такой бомбардир, мне не известно, да и мало интересует, если честно. Но то, что он лучший, меня слегка коробит. Я не думала, что Бестужев — человек, которого преподаватели знают исключительно по опущенной на руки макушке во время сна на парах, — может быть хоть в чем-то лучшим.

А вот с тем, что он — непрошибаемый танк, я полностью согласна. Его называют чужим именем, а он лишь равнодушно зевает в ответ.

— Прогульщик и двоечник, вот кто он, — возмущенно говорю я, но брат, скорее всего, не слышит меня. В этот момент судья дает гудок, и болельщики начинают скандировать под звуки барабанов и мотивирующих музыкальных хитов.