Буду твоей мечтой - стр. 21
Следователь продолжал внимательно меня разглядывать. Ждал, что сорвусь? Проверял вменяемость? Что ему успели рассказать? Медицинская тайна у нас еще существует? А дальше я удивилась еще сильнее. Но на этот раз приятно. Потому что почувствовала, как мои ледяные пальцы сжала теплая мужская ладонь. Павел сильнее обхватил мою руку и холодно произнес:
— Мы сюда пришли не наше душевное состояние проверять. Идеи Алисы вполне дельные.
— Я уже просил эти ваши идеи придержать. И дать нам возможность нормально работать, — переключил на него внимание Сорокин.
— А мы и не мешаем. Только результатов пока нет. Вы не хуже меня знаете, что в пропаже детей самый важные — первые часы. Они уже прошли, — сказав это, Павел сцепил челюсти. Лоб снова прорезала глубокая морщина. На секунду его внутреннее состояние взяло верх над привычной сдержанностью. И я в очередной раз убедилась, насколько ему сейчас тяжело. — К тому же допрос Кати Хромовой ваши люди явно провели поверхностно. Иначе вокзалы вы бы проверяли уже вчера.
Я заметила, как перекосилось лицо следователя, и испытала злую радость. Не только он умеет давить на больное. Пусть теперь получает обратку. В результате с мужчиной мы расстались еще холоднее, чем вчера. Зато к своему спутнику я почувствовала уважение и благодарность. И не стала это скрывать.
— Спасибо, — сказала, бросив на него признательный взгляд. Павел пожал плечами и пояснил:
— Не обращай внимание. Обычный мужской шовинизм и нелюбовь к дилетантам. При этом всегда забывают, что именно дилетанты сделали кучу открытий во многих областях.
— Ты тоже подвержен шовинизму? — уточнила. Надо же знать, к чему готовиться.
— Не без этого, — усмехнулся Павел.
Мы загрузились в машину и поехали в сторону моего отеля. Когда до него осталось совсем немного, у моего спутника зазвонил телефон. Он ответил на звонок и почти сразу резко затормозил, включив аварийку. К счастью, нам в зад никто не въехал. Хотя негодующие сигналы клаксонов с улицы понеслись. Но я не обратила на них внимание, впечатлившись мгновенно изменившимся лицом Павла. Сейчас на нем читалась острая тревога и нервное возбуждение. Но когда он ответил собеседнику, его голос звучал хоть и требовательно, но мягко:
— Настя, дочка! Где ты?! Откуда звонишь? Скажи мне, я сразу тебя заберу!
14. Глава 14
— Настя, дочка! Где ты?! Откуда звонишь? Скажи мне, я сразу тебя заберу! — услышав эти слова, я вцепилась взглядом в лицо Павла. Настя! Сама позвонила! Если повезет, сегодня все это закончится.
К сожалению, надежды не оправдались. Почти сразу Павел громко чертыхнулся, опустил телефон и сжал пластиковый корпус до побеления пальцев. Кажется, он сейчас просто раскрошится в его руке. Я молчала, давая ему время успокоиться. Знала, что все объяснит. Так и получилось.
— Черт! Бросила трубку! Найду, неделю в углу будет стоять, — я понимала, что в нем говорят эмоции. Мужчина разглядывал экран: — Странный номер. Не похож на обычный. Стационарный, что ли? Нужно срочно звонить следаку, — не обращая внимания на то, что мы все еще стоим посередине дороги, сделал звонок. Я внимательно слушала его реплики.
— Это Павел Григорьев… да, снова. Только что мне позвонила дочь… Да, на мобильный. Номер, с которого был звонок, отсылаю вам. Он необычный. Не стандартный, — продолжая говорить, мой спутник потыкал в экран. — Все, отправил… Что говорила? Всего два предложения. «Папа, со мной все в порядке. Не ищи меня, я сама вернусь, когда смогу»… Да, это все… Конечно, я просил сказать, где она. Выслушала молча и отключилась… Нет, записать не успел… Шум, там был шум, будто рядом много людей… Что нам делать, возвращаться к вам?… Ладно, понял, буду ждать.