Будьте прокляты, палачи - стр. 25
Фильм кончился. Промелькнула заставка новостей, появилась холеная, с неестественно гладкой кожей дикторша. Ида взяла дистанционный пульт, прибавила звук:
– Сегодня состоялось последнее заседание суда, завершившееся вынесением приговора банде террористов. Напомню, в ходе расследования деятельности так называемого «Клуба молодых литераторов» была выявлена связь его членов с коммунистическим бандподпольем. Анализ информации, содержащейся на компьютерах фигурантов дела, подтвердил опасность их преступных намерений. По данным следствия, банда собиралась совершить несколько ужасающих кровавых терактов, жертвами которых могли бы стать десятки, если не сотни мирных жителей, в том числе дети, старики и беременные женщины. Однако, несмотря на тяжесть запланированных преступлений, для террористов было назначено достаточно мягкое наказание, вызвавшее протест общественности, – главарей приговорили к пожизненному заключению, а остальные участники банды, в зависимости от тяжести их преступных намерений, получили от двадцати до сорока лет тюрьмы. В общей сложности в ходе процесса к различным срокам тюремного заключения приговорены сорок восемь человек.
Голос за кадром звучал безэмоционально, а на экране мелькали то огромное, подавляющее величием здание суда, то жалкие фигуры обвиняемых – большинство из которых были не намного старше Игора, то беснующаяся толпа у здания, требовавшая более жесткого наказания для преступников. Потом в кадре возникла сытая физиономия кого-то из обвинителей:
– Страшно даже представить, что было бы, если бы эти люди осуществили задуманное, какое неимоверное зло они бы причинили всем нам! – заговорил он, обращаясь к толпившимся вокруг журналистам. – Какие страдания выпали бы на долю их жертв, какие муки они бы испытали… Невозможно представить ту боль и отчаянье, которые могли бы принести нашим гражданам эти преступники!
– Выключи это! – Игор сжал кулаки, с гневом и болью глядя на экран. – Помнишь, года три назад, в день, когда арестовали Яна, учитель Уилсон рассказывал нам об инквизиции? Новые палачи слово в слово повторяют лживые фразы церковников.
– Ты видел ребят, которых судят?
– Судят?! «Не нас судят, но мы сами обрекаем себя на муки», – так говорят и правильно говорят. Сколько людей прошло через фашистские застенки, сколько погибло… Память о них нельзя предавать. Мне стыдно перед ними. Лично мне стыдно. Я живу, радуюсь жизнью, а они… Ян по-прежнему в тюрьме. В одиночке. На прошлой неделе мать ездила навещать его. Он почти ослеп, и эпилепсия, которой он заболел после пыток, становится все сильнее. Ян страдает, и мне стыдно оставаться в стороне. Мне стыдно перед всеми ними. Нет, Ида, мы сами обрекаем себя на муки во имя справедливости, в память о тех, кто отдал свои жизни ради нас. Нас не запугать.
Время истекло. Все было готово, помещение прибрано, телевизор выключен, – пришла пора уходить. Осталось лишь переступить порог, а вместе с ним и тот рубеж, после которого начиналась другая жизнь. Опасная, непредсказуемая, жестокая… Происходящее напоминало кинофильм – его герои совершали важные поступки, но все это происходило с кем-то другим.
– Ты пойдешь первая. Я через пять минут. Нас не должны видеть вместе. На всякий случай. Встретимся за углом цветочного магазина.