Будни ветеринарного врача. Издание 2-е, исправленное и дополненное - стр. 56
– Мог? – мой завершающий вопрос, похоже, ставит точки над «i».
– Да! – женщина кивает головой. – Попить оттуда он мог!
Мужчина молча переступает с ноги на ногу. Похоже, ему уже не важен диагноз кота, будь то отравление или нет. Его мозг вот-вот взорвётся от навалившейся информации.
«Что, конечно же, не исключает инородки», – заевшей пластинкой твердит внутренний голос.
К тому же, очень часто диагноз бывает не один. Ну, например, отравление вызывает триадит. А иногда в букет включается и что-нибудь обострившееся хроническое. От меня обычно хотят услышать какое-то одно слово, сказанное громким, уверенным голосом, а я…
– Что ж, – выношу вердикт, – предположим пока отравление. Но может быть и инородка. Анализы крови будут готовы завтра, а пока что подаёте внутрь энтеросорбенты – напишу какие – и походите на капельницы, чтобы снять обезвоживание. Если не будет улучшений – сделаем обзорное УЗИ.
– Рентгена больше не надо? – первое слово мужчина выделяет особенно сильно.
Услышав это, женщина густо краснеет и опускает глаза, мусоля измочаленную салфетку пальцами.
– Пока нет, не надо, – отвечаю ему нейтральным голосом, выполняя функцию трансформатора.
Набираем препараты, ставим внутривенный катетер и делаем струйное вливание, – кот переносит всё на редкость спокойно.
Отпускаем их домой.
– Что ты там в рентгене с ними сделала? – спрашивает любопытная Вероника, убавив голос до полушёпота. – Они какие-то странные оттуда пришли.
– Да ничего особенного, – отмахиваюсь я.
* * *
У кота, действительно, оказалось лёгкое отравление. Подозреваю, что вся эта ситуация произошла исключительно затем, чтобы его хозяин вдруг узнал о беременности своей жены. Надеюсь, что он не был до этого в длительной командировке, а то… как-то неловко получилось…
Как в анекдоте про дальнобойщиков: «Уезжал – детей не было. Приезжаю – уже ползают».
Глава 10. ОРЖ
Врач – это инструмент (Борис Аксельрод, анестезиолог).
…В час ночи звонит рабочий телефон, и трубку снимает Вероника, – мы уже в полудрёме, пытаемся заснуть, распластавшись на разложенном диване.
– Да, приезжайте, – говорит она спокойно, слушая мужской взволнованный голос на том конце.
Пока ещё диалог продолжается, спросонья и шёпотом спрашивают её:
– Что там?
– Кажется, ОРЖ, – так же шёпотом отвечает мне она, сделав огромные глаза.
ЧТО? ЧЁ-Ё-Ё-ЁРТ! Подскакиваю на диване – сна ни в одном глазу.
– Я не умею делать гастропексию! – ору шёпотом и отчаянно махаю руками. – Пускай едут в город!
Блин, блин, БЛИ-И-ИН! Что же делать? Вероника в это время вешает трубку.
– Ну и что мы будем делать? – ору я уже в голос. – Кто будет оперировать? Кто там? Кто?
– Риджбек, – полным страдания голосом отвечает Вероника, на выдохе. – А что я должна была сказать? Они не успеют доехать до города со своим ОРЖ!
Да, она права: на ум приходит свежий случай с бордосом и его сочным некрозом желудка на фоне ОРЖ – они примчались быстро, и то не успели. Господи! Паника во мне растёт в геометрической прогрессии.
Следующие три минуты я провожу крайне «продуктивно»: бегаю босиком по ординаторской и громко, отчаянно матерюсь, спотыкаясь о разбросанные шлёпки.
– Надо вызвонить кого-нибудь из наших хирургов! – из стаи панических мыслей, пролетающих транзитом через голову, проявляется наконец-то одна умная.