Будни Гринго в Америке. Путешествие по странам, кухням и традициям Латинской Америки - стр. 7
Мехико – одна из крупнейших агломераций мира. Город выглядит устрашающе; во многом потому, что состоит не только из красивых колониальных зданий, подкрашенных в иных районах разноцветной краской, но еще – на окраинах – из одноэтажных построек, сделанных из подручных материалов, так называемых фавел, где живут беднейшие слои населения. Таких районов в Южной Америке очень много, самострой этот покрывает ровным слоем все окрестные холмы, карабкаясь к самым вершинам, серый, с редкими цветными вкраплениями выкрашенных стен, и кажется, будто дорога петляет между гигантских муравейников. Кроме того, данный район считается сейсмически активным, а потому высоток совсем мало.
Конечно, чтобы покрыть такую огромную площадь и связать такие отдаленные районы, необходима мощная транспортная система. Здесь с этим все в порядке: имеется так называемый метробус – автобус, следующий по выделенной полосе и заданному маршруту, есть метро, есть специальные электрички, которые идут до станций метро из отдаленных районов. Метро, частично наземное, очень удобно, хоть и вечно наполнено громко орущими продавцами музыки, фильмов, чипсов, жвачки и прочих радостей жизни.
Кстати, каждая станция метро обозначена специальной картинкой – птичкой, например, или гитарой, или человеческой фигурой. Как оказалось, сделано это для того, чтобы неграмотным слоям населения было удобнее ориентироваться в подземке.
А еще тут есть специальные вагоны для женщин и детей, чтобы те не страдали от давки.
Пару слов стоит сказать и о местном испанском. Здесь, в условиях языкового шока, он начинает совершенствоваться чрезвычайно быстро.
Так, уже буквально на четвертый день поймала себя на мысли, что в лексикон вошли слова, выученные за последние сутки-двое.
Это в первый день в голове билась только одна мысль: «О боже, что они говорят, я ничегошеньки не понимаю??!!» В поясной сумке у меня маленький блокнот, в котором я фиксирую новые слова, идиомы, целые фразы и выражения. К концу этой поездки мне будет намного проще изложить свою мысль на испанском, хотя пассивный запас английских слов у меня больше раз в десять. Человеческий мозг – хитрая штука; удержать в нем два иностранных языка одновременно – это не так-то и просто.
В Мехико я в итоге прожила недели две. Четырехкомнатную квартиру за сумму, эквивалентную 11 000 российских рублей, сняли на несколько месяцев наши друзья из Академии Вольных Путешествий. Есть такой замечательный некоммерческий проект, «Дом для всех» называется. В разных уголках планеты снимается на какое-то время вот такое обширное жилье, и любой трезвый гражданин, вне зависимости от национальности, может получить там приют. Готовится общая еда, звучат рассказы о том, кто где побывал, планируются какие-то совместные вылазки для ознакомления с местными достопримечательностями. Дом в Мехико был очень популярен: одновременно там жило до тридцати человек, причем не только из России.
А еще в гости приходили местные, а как-то раз с одним из мексиканцев пришла и его жена, в прошлом москвичка, которая очень давно не разговаривала на родном языке и была рада возможности пообщаться.
Достопримечательностей в Мехико огромное количество; из тех мест, где я побыла, мне особенно запомнился музей Фриды Кало. Он не похож на другие музеи, посвященные художникам. Нет, конечно, здесь много ее картин, но куда большее впечатление производит обстановка, в которой она жила, которую она создавала своими руками. Кухня – стены выкрашены в ярко-желтый и ярко-синий цвета, на полках причудливая посуда. Комнаты, где она творила. Ее платья, блузки, развешанные по стенам – а Фрида очень любила национальный костюм и надевала традиционную мексиканскую одежду, даже будучи за границей. И печальные атрибуты ее жизни, опечаленной физической болью, – гипсовые корсеты, протезы, костыли, инвалидная коляска. Мне всегда импонировали эксцентричность Фриды Кало и ее умение иронизировать над собой. Если почитать ее дневник, то он полон изречений, весьма схожих по стилю с крылатыми фразами Фаины Раневской.