Будет немножко больно - стр. 24

Не торопясь, продумывая каждое движение, она поставила на газовую плиту турку, вылила в нее чашку воды. Подумала, включила газ. Потом взяла баночку с кофе. Так… Газ горит, вода залита, кофе всыпан… Вроде все. Остается подождать, пока закипит вода.

Кофе пила маленькими глотками и чувствовала, что напиток работает. Уходит сон, остатки ночной разморенности, появляется желание что-то делать. Это хорошо. Лариса сидела за загроможденным столом, освободив лишь место для чашки. На грязную посуду смотрела с брезгливостью.

И вдруг вспомнился сегодняшний сон. Снился муж, но как-то странно – он был совсем молоденький, каким встретила его лет десять назад. Николай возникал перед нею в самых разных местах, где бы она ни оказалась. На улице, в какой-то перенаселенной конторе, в бескрайнем поле – он неизменно оказывался рядом, улыбался и молчал. Ни единого слова так и не произнес. Пропадал, снова появлялся, и настолько ясно, четко, что у нее на какое-то время появилось жутковатое предчувствие – Николай и сейчас, через секунду, может возникнуть перед ней – улыбчивый, молодой и молчащий. Она уже потянулась к холодильнику, чтобы налить себе водки, но остановилась. Да, он что-то хотел сказать ей, что-то давал понять, но не решался произнести вслух… Неожиданно в сознании возникли слова, которые Николай мучительно хотел произнести там, во сне, но так и не решился или же не смог… «Ты знаешь, ты все знаешь…» Да, именно эти слова были в его глазах.

Раздался телефонный звонок. Трубку она подняла с невозмутимой усталостью:

– Слушаю.

– Здравствуй, Лариса.

– Здравствуй, Илья.

– Как поживаешь?

– Прекрасно.

– Что-нибудь нужно?

– Нет.

– У тебя все в порядке? – Голдобов был растерян ее немногословностью.

– Да.

– Что снилось?

– Николай.

– Прости.

– За что?

– Я подъеду к тебе, – сказал Голдобов, намереваясь положить трубку.

– Не надо, – успела сказать Лариса.

– Почему?

– Не хочу.

– Плохое настроение?

– Ничуть.

– В чем же дело?

– Отвали, Илья.

И положила трубку.

И подумала – он будет здесь через пятнадцать минут. И настолько хорошо его знала, что заранее открыла дверь, чтобы не подниматься, когда он войдет.

Лариса ошиблась – Голдобов приехал через полчаса. Вошел быстро, порывисто, пытаясь как-то расшевелить ее. Лариса все так же сидела за кухонным столом, заканчивая вторую чашку кофе. Голдобов молча подошел, поцеловал в щеку, потянулся было к шее, но она отстранила его.

– Слушай, какая-то ты не в форме. – Он присел перед ней на корточки.

– А вчера я была в форме? А позавчера? Когда я валялась пьяная вот на этом полу – ты мне этого не говорил. Что же ты называешь моей формой, Илья? Думаешь, не знаю, зачем ты забил холодильник этим дерьмом. – Она распахнула дверцу и показала на ряд бутылок.

– Зачем так, Лариса!

– Я позволяла накачивать себя потому, что мне так хотелось, понял? Не потому, что ты такой хитрый, ловкий, нет, Илья. Я позволяла тебе быть таким или казаться таким. Понимай, как тебе приятнее. А ты ведь даже не попытался вытащить меня из запоя. Более того, сделал все, чтобы запой продолжался. Не понимаю, что тебе мешало прийти однажды, открыть газовые краны и уйти. Я бы умерла, даже не протрезвев. Очень чистая была бы работа. Ты оплошал, Илья.

– Хочешь сказать… – начал Голдобов, но Лариса перебила его.

– Оплошал, не отказывайся… И пожалеешь об этом. Неужели не приходило в голову такое простое решение?