Будешь моей! - стр. 8
С едой я выпиваю второй бокал. Голова приятно кружится и это значит, что пора тормозить.
Зак с Алексом затевают глупый спор. Выясняют, что круче: футбол или бейсбол. Кричат через стол, привлекают внимание всего ресторана. Белецкий предлагает Тернеру поменяться местами и оказывается рядом со мной. Заметив, что мой бокал пуст, наливает в него вина, затем подливает в бокал Айрис. Она кокетливо благодарит, я никак не реагирую.
– Не загоняйся так, Аринка, – говорит Белецкий шепотом и по-русски. – Идея хорошая. Выбор мероприятия подкачал. Я и сам не знал о таком дебильном условии.
Услышав непонятный язык, Айрис утыкается в телефон.
– Не проверить условия конкурса – серьезная недоработка, – признаю, перебирая пальцами край скатерти.
– У всех случается. Забей! Зато на сцене ты держалась молодцом. Я посмотрел в записи. Крутая!
Он так искренне говорит и так восхищенно смотрит, что у меня дух захватывает и в груди щекочет. Хочется в ответ сказать ему тоже что-то приятное, но я себя осекаю. Сдержанно благодарю за комплимент.
Несколько раз мы коротко переглядываемся. Вроде как по-дружески.
Зак громогласно предлагает перейти на взрослые напитки. Алекс и Гарик с энтузиазмом поддерживают идею. Ребята заказывают виски, Айрис просит взять ей коктейль. Деловой ужин превращается в обычную пятничную пьянку.
Я пью кофе и недовольно кошусь на Алекса, который, кажется, решил напиться. Любимый капучино приводит меня в чувства, хмель немного отпускает.
На небольшой сцене в конце зала трое музыкантов играют романтичные мелодии, рядом с ними танцует три немолодые пары. Я с интересом наблюдаю за ними, в это время Гарик Белецкий наблюдает за мной.
– Потанцуем? – предлагает он с легкой улыбкой, когда я замечаю его интерес. – Если Алекс не против, конечно, – эта фраза звучит громче и на английском. – Бро, ты не будешь ревновать, если Эрин потанцует со мной? – прямо спрашивает, когда Алекс обращает внимание.
Кински активно мотает головой и делает услужливый жест рукой. Мол, ни в чем себе не отказывай. Я ошарашено наблюдаю за этой пантомимой. Он перебрал, конечно, но соображать-то должен!
Уловив мое возмущение, Кински спешит реабилитироваться:
– Если Эрин хочет, пусть танцует. Только ей решать!
Белецкий протягивает руку и ждет. Все смотрят на меня. Зак с улыбкой, Алекс напряженно, Айрис исподлобья. Я мысленно кляну себя за неумение отказывать, встаю и иду танцевать.
Зачем он меня пригласил? Заняться больше нечем? Вон Айрис только и ждет, когда он обратит внимание. Занялся бы ей!
Гарик почти невесомо обнимает меня за талию, я кладу руки на его широкие плечи, плотно обтянутые сорочкой. Сегодня Белецкий снова в черном, мы совпадаем.
Синхронно раскачиваясь в такт музыке, я переглядываюсь с немолодой парой, танцующей справа. На Гарика стараюсь не смотреть.
– Ты чего такая напряженная? – спрашивает он и одновременно с этим перемещает руки выше.
Мое платье можно считать строгим, если бы не одна деталь – довольно открытая спина. Я накинула сверху пиджак, но в ресторане оказалось жарко, и его пришлось снять.
Белецкий касается оголенной кожи, слегка поглаживает. Мое глупое тело мелко вибрирует.
– Опусти руки ниже, пожалуйста, – прошу сдавлено.
Он слушается. Ведет теплыми ладонями вниз до талии, спускается к пояснице и ощутимо сжимает ее.