Будешь моей, детка - стр. 27

Она вообще выглядит подчеркнуто неженственно. Широкие джинсы, яркие спортивные кроссовки, чистое, ненакрашенное лицо и рыжие взлохмаченные волосы. При этом я вижу, что у нее брендовый кожаный рюкзак, да и сами вещи на ней явно недешевые.

Но Алиса совсем не похожа на тех высокомерных богатых девчонок, которые здесь учатся. Прямо загадка!

— Соболь давно к тебе пристает? — деловито интересуется она.

— Не очень, а ты откуда его знаешь?

— Ник говорил… — тут Алиса осекается, буквально прикусывая язык. И тут же умоляюще смотрит на меня своими зелеными глазищами: — Ты этого не слышала, ладно? Он сказал, что прибьёт меня, если я расскажу кому-то.

— Что расскажешь? — не понимаю я.

— Что он мой сводный брат.

Я на мгновение забываю о всех своих проблемах и только таращусь на эту девчонку, пытаясь сопоставить у себя в голове ее и холеного высокомерного Ника Яворского, который будто сошел со страниц модного журнала.

— Не скажешь никому, ладно? — просит Алиса, и я тут же быстро-быстро киваю головой. Потому что сейчас я готова для нее сделать все, что угодно. Она первый человек, которому оказалось не все равно, и я сама не понимаю как, но уже через несколько минут рассказываю ей всю свою историю.

— Я бы дала тебе денег, если бы они у меня были, — с огорчением говорит Алиса. — Но мне выдают совсем немного, чисто на карманные расходы.

— Не надо, — вздыхаю я. — Но спасибо, что ты так думаешь.

— И что ты будешь делать, Оль?

Я чувствую себя странно решительной.

— А какие у меня варианты? Дождусь, пока отчислят, найду бюджетный вуз получше, поступлю туда и буду учиться еще сама параллельно. Слушать лекции на английском, смотреть всякие видео…

— Это сложно, — говорит Алиса с сочувствием. Но оно у нее не обидное, а теплое, согревающее, как будто меня в теплый плед укутали.

— Я знаю.

— Если что, я могу потом давать тебе свои конспекты. Хочешь?

— Очень хочу! — с жаром говорю я.

Теперь, когда неприятное решение принято, мне гораздо легче. И только одно меня мучает — эти несчастные десять тысяч, которые я так и не вернула Соболевскому. Говорю об этом Алисе, и вдруг ее зеленые глаза загораются азартом.

— Давай подсунем ему их, — предлагает она.

— Куда?

— Ну… в куртку, например. Когда он в туалет уйдет, можно пройти возле его стула и сунуть быстро деньги в карман.

— С ума сошла? Увидят же!

— На перемене мало кто остается в аудитории.

— Да я даже не знаю, в какой он группе!

— Я знаю, — улыбается хитро Алиса. — Он в одной группе с моим братом. Хочешь я это сделаю?

— Подбросишь ему эти деньги?

— Ну да! Должно быть очень весело.

Я качаю головой и думаю, что Алиса немного сумасшедшая. Но если она это и правда сможет это сделать, то я буду очень рада.

Она бросает быстрый взгляд на свои часы (эплвотч! Она точно не нищая, в отличие от меня!) и говорит деловито:

— Так, тогда встречаемся после этой пары на первом этаже у расписания. Ты постоишь на стреме, а я верну бабло. Ладно?

И пока я обалдело хлопаю глазами (я же не соглашалась участвовать!), Алиса уже убегает из туалета, весело махнув мне на прощание.

8. Глава 8. Слабоумие и отвага

Тимур

Провожаю взглядом туго обтянутую юбкой задницу моей детки, которая уплывает от меня по коридору в сопровождении какой-то мелкой рыжей заразы. Вот не вовремя, блядь, пришла ее подружка. Совсем не вовремя! Эта недотрога уже почти согласилась!