Будённовский рубеж - стр. 3

её вместе с «Вымпелом»[5] из ведения КГБ передали в ГУО[6], где зарплату хоть как-то платили, экипировку для многочисленных командировок бойцам зачастую приходилось покупать за свой счёт. Сотрудники подрабатывали, как могли: ездили на «стрелки», «крышевали», по ночам охраняли банки. Ушло много толковых ребят. Кто-то окунулся в бизнес, стал создавать охранные структуры. К середине 90-х подразделение потеряло почти половину состава.

Переломным моментом стал 1993 год, когда президент страны приказал «Альфе» и «Вымпелу» взять штурмом осаждённое войсками здание Верховного Совета, где находились оппозиционные Ельцину депутаты. Но они выполнили приказ не так, как хотел Борис Николаевич. Офицеры «Альфы» без штурма проникли в здание и под свои гарантии сумели вывести опальных депутатов. Ельцин остался очень недоволен. «Вымпел» был передан в структуру МВД, после чего его покинула бо́льшая часть личного состава[7]. «Альфу» отстоял руководитель ГУО Барсуков. Но офицеры понимали, что отныне их судьба висит на волоске: малейшее своеволие – и они разделят участь «Вымпела».

Накануне войсковой операции в Чечне подполковник Поляков вместе со своим подразделением находился в Прохладном, недалеко от Моздока. «Альфа» серьёзно прорабатывала план ликвидации Дудаева и его ближайших соратников. Это позволило бы урегулировать ситуацию без большой войны, которая назревала на Кавказе. Все помнили штурм дворца Амина, и подобная операция в Грозном даже той, постперестроечной «Альфе», была вполне по силам. В Грозном работала агентура, выезжали на разведку и сотрудники подразделения. Но руководство России сделало ставку на чеченскую оппозицию, щедро снабдив её оружием и боеприпасами и отправив ей в помощь танки и авиацию. Тот первый, «неофициальный» штурм Грозного провалился, вошедшие в город танки были сожжены, часть российских солдат погибла, часть попала в плен. Президент России наотрез отказался разговаривать с Дудаевым, решив показать, «кто в доме хозяин». Шла подготовка к вводу крупных федеральных сил на территорию мятежной республики. «Альфе» больше там делать было нечего.

ПОПОВ

Подполковника Владимира Попова отправили из Будённовска в Моздок 15 декабря 1994 года, через четыре дня после ввода войск в Чечню. Задача – сбор оперативной информации на границе Чечни, Осетии и Дагестана. По просьбе Попова из Будённовска откомандировали и его друга, Фёдора Заикина, толкового опера, родом из Чечни. Первое время им было негде жить – ночевали в машинах, в сараях, в каких-то непонятных домах. Около месяца кантовались в бывшем наркоманском притоне. Потом Владимир попросил помочь с жильём своих старых знакомых – чеченцев, и они привели его в Герменчук, небольшой посёлок возле Шалей, в дом своего отца Хусейна.

Хусейну было семьдесят четыре года, и он повидал в жизни всякое. К идее независимости Чечни он относился без восторга. Он говорил, что любой суверенитет кончается за калиткой его двора. Хусейн мог так говорить. Его уважали. Почти весь Герменчук был его тейпом. Он приходился родственником самым разным людям. Так, Асламбеку Большому, полевому командиру и правой руке Басаева, он был двоюродным дядей.

Когда Асламбек узнал, что у Хусейна живёт русский опер, он пришёл ночью разделаться с ним. Но постоял в дверях и ушёл – не решился оскорбить дядю убийством гостя в его доме. Тем более, с Хусейном Попов сдружился. До того, что старик называл его своим сыном. В Чечне это серьёзно.