Будь моим телохранителем - стр. 6

Мысленно усмехаюсь, вспоминая, как я в девятнадцать лет случайно услышала разговор в кабинете отца, где обсуждалась моя девственность и то, что на нее претендуют несколько влиятельных семей.

В тот же вечер я сбежала и переспала с первым встречным. 

Буквально переспала. 

Я никогда не питала иллюзий насчет противоположного пола и прекрасно знала их природу, даже будучи невинной особой. Потому что жила среди тестостероновых яиц двадцать четыре на семь, и от моих ушей не ускользала ни одна пошлая шуточка или байка. 

Но я была готова пойти на такой шаг и закрыть глаза на свои принципы, лишь бы «испачкать себя» и не достаться никому в качестве приза. 

Вот только мне даже поцеловаться не позволили, притащили домой как котенка за шкирку, а пацана… 

В общем, мне повезло больше. А моя девственность перешла под ожесточенную охрану. 

Правда, она все же покинула меня на одной вечеринке в двадцать три. Но отец наивно полагает, что я все еще храню целомудрие для своего единственного долга. 

Долг — ненавижу это слово. В моей жизни оно встречается слишком часто.

Всегда было интересно, как реагировала бы мама на мои выходки. Ругала? А может, понимала и защищала? 

Мне не хватало женских секретов и задушевных разговор с ней, как это могли позволить себе все мои сверстницы. 

Но, к сожалению, мне это было недоступно: матери не стало очень рано, и я даже не помню ее. Знаю только, что было заказное убийство. 

Та же участь постигла и моего старшего брата. 

Я любила его, очень любила, и для меня это стало тяжелой потерей. Тогда моя жизнь дала первую трещину, а у старшего О’Доннелл пошатнулась психика. 

Было непросто. 

Нашу семью громили в щепки со всех сторон. А вдобавок еще и весь чемодан моей взбалмошности прилетел на папенькины плечи. Но и он не пальцем деланный и для отца-одиночки справлялся весьма не дурно. 

Я даже спорить с ним практически не рисковала. Да никто не рисковал. Все его боятся и уважают. Однако мне все же удавалось находить пути обхождения правил. До определенного времени.

Вообще папа очень сложный человек, ирландец до мозга костей: чтит семейные связи, обожает лошадей, темное пиво и предпочитает исключительно ирландскую форму имени.

А еще для него имеет вес только одно мнение — его.

Он прожил непростую и долгую жизнь в бедности, надрывая свою задницу на заводе с тринадцати лет, прежде чем многого достиг и стал тем, кем сейчас является. 

И я даже могу оправдать подобный ход с браком. Отец просто хочет обеспечить мне надежное будущее. Но что-то его остановило.

Однако мне это только на руку. 

Никогда не смирюсь с тем, что за меня будут решать. Это моя жизнь, и плевать, что я живу в том мире, где на вершине иерархии мужчины. В мире, где желания женщины ничто. 

Иногда я жалею, что меня заключили в женское тело. Роди меня мать мужчиной, моя жизнь была бы совсем другой.

Я никогда не могла понять, почему, то, что позволено мужчинам, не позволительно для женщин? 

Парень, перетрахавший весь бордель, не лишается и капли чести, а девушке достаточно неправильно посмотреть, чтобы на ней поставили клеймо шлюхи. 

Абсурд.

Снова начинаю заводиться, мысленно рассуждая о малоприятной для меня теме. И мне требуется пара секунд, чтобы перевести дыхание.

Если я и выйду замуж, то только по любви. И ничто не изменит моих убеждений.