Будь моей. Навсегда - стр. 28

Стальнов уверенными движениями наливает чай в две чашки, ставит их на барную стойку. Потом идет к холодильнику и достает какие-то закуски, также выставляет передо мной. А после усаживается напротив и упирает в меня взгляд темных глаз, мне кажется, что сейчас они цветом напоминают жидкий металл. Или ртуть.

– Кто меня раздел? – задаю совсем не тот вопрос, который хотела.

– Я, – следует спокойный ответ и Стальнов берет в руку чашку с чаем.

Чувствую, как вспыхиваю до корней волос.

– Дарина, ты уверена, что хочешь обсуждать это в два часа ночи, сидя передо мной в одной моей футболке? – смотрит мне в глаза. И я отрицательно качаю головой. – Пей, – пододвигает ко мне вторую чашку.

Подчиняюсь. Молча пью чай. Еду игнорирую. Кусок в горло не полезет. Потом Стальнов провожает меня в спальню.

– Зачем вы это делаете? – все же решаюсь спросить.

– Попробуй уснуть, – мой вопрос игнорирует. – Если не сможешь, на тумбочке вода и успокоительные. Отдыхай.

Под его строгим взглядом прохожу к кровати и забираюсь под одеяло. Лишь после этого он уходит. Я кошусь на успокоительное, но решаю обойтись без него.

10. Глава 9

Вадим

Мелькнув стройными ножками, Дарина забралась в постель и спряталась под одеяло.

Не закрывая дверь в комнату, ухожу к себе. Третий час ночи самое время для работы, конечно. Но уснуть не получается.

Прислушиваюсь, но в квартире тишина. Надеюсь, Дарина хотя бы сейчас плакать не будет. Да и было бы из-за кого рыдать. Смазливый сопляк, удобно устроившийся за ее счет.

Пока Дарина спала, мне пришла вся интересующая меня информация. И она меня очень не порадовала. Мажор развлекался, пока Дарина на себе тянула весь проект. Но радует, что девочка оказалась умненькой. Вывезти такое не всем под силу.

Умная и красивая жена, влюбленная до безумия – это видимая сторона. А чтобы не заскучать – есть другая. Девку зовут Аэлита. Красивая, наглая, пробивная. Увидев ее фотку – вспомнил. Пыталась клеиться.

Расчетливая стерва очень жестоко отомстила Дарине. Просто так. Но с ней пусть неудавшийся жених теперь разбирается. Потому что Дарины ему больше не видать. О чем и сообщил Любавину-старшему, который решил надавить на меня.

Ну-ну, пусть попробует рискнуть ради прищемленного достоинства сынка своей карьерой, которая пока не очень-то идет в гору. А может и вообще покатиться вниз. Что я до него и донес.

Сажусь на кровать и упираю локти в колени. Обхватываю голову пальцами.

Дарина... Яркий огонек, сейчас потухший. Будто все краски поблекли. Выцвели.

Она еще в машине отключилась. Эскулап говорит, что это нервное перенапряжение. А я испугался. От того, чтобы вернуться и свернуть щенку шею остановило нежелание оставлять девушку одну даже на минуту.

Переодевал тоже сам. Платье, конечно, не при делах, но внутри ворочалось что-то довольное, когда вместо дизайнерского наряда надел на нее свою футболку.

Даже в таком виде – растрепанная, с поплывшим макияжем, она красива.

Но тихие всхлипы просто разрывали мне сердце. Не стоит этот говнюк таких страданий.

Под покрывалом она сжалась в комочек и тихо плакала, никак не желая просыпаться. И вызвав врача, я лег рядом, прижав ее к себе. Гладил по спине, баюкал. И Дарина успокоилась. Прижималась ко мне, будто котенок. Такая беззащитная.

Руки вновь сжимаются в кулаки. Хочется, чтобы мажор ответил за каждую слезинку. Можно, конечно, и разорить его клуб. Но без Дарины с этим он прекрасно справится и сам. С другой стороны, может, ему еще и спасибо сказать? Так все просрасть – это еще суметь надо.