Будь хитрее зла - стр. 4
И поэтому так уязвим.
Девять вечера. Сумерки делают улицу Полярников еще более мрачной, чем днем. Легкий туман, расплывчатое сияние вокруг фонарей. После давящей атмосферы кафе я наслаждаюсь свежим воздухом. Только что я расстался с Капотиным. Сердечное пожатие руки, обещание созвониться. Обоим ясно, что мы этого не сделаем.
Все еще взбудораженный разговором, я уже собираюсь шагнуть на лестницу подземного паркинга, чтобы найти свою машину, как слышу вскрики женщины и топот короткого преследования. Снова крики и мягкий звук удара тела о листовое железо. И грубый, громкий, на этот раз мужской, голос с восклицанием сомнительной оригинальности:
– Я те покажу, сука!
Вообще-то я совсем не храбрец. Но очень импульсивен. Насилие над слабым полом вызывает во мне немедленную и однозначную реакцию. Бегу на шум. Какой-то качок вцепился в молодую женщину, прижав ее к мусорному баку. Завидев меня, он понижает голос, и тут раздается пронзительный скрежет железа по железу: это тормозит поезд, входящий на станцию, расположенную совсем рядом. Я не слышу, что мне говорит этот тип. Похоже, ему мое появление тоже не нравится. Он медленно разворачивается в мою сторону. Росту немного выше среднего, совсем еще зеленый хлопчик. Пушок вместо усов, рыхлая морда под красной бейсболкой, повернутой козырьком набок. На нем дешевый спортивный костюм, тоже красного цвета, потрепанный и мешковатый, как будто на вырост. Модные кроссовки. Рэпер, что ли? Или просто уличный шпаненок, задиристый и опасный в стае, когда четверо на одного. И скорее трусоватый, когда один-на-один… Зазевавшись, парень не успевает отвести мой левый хук в подбородок, дополненный мощным ударом в солнечное сплетение, и сгибается пополам. Потом выпрямляется и впивает в меня недобрый змеиный взгляд. Типа: «Врежу тебе, как только повернешься ко мне спиной». Но в данный момент я читаю скорее страх в его глазах на неровном лице, зло сверкнувших из-под черных, засаленных патл.
– Че тебе надо, дядя? Че я тебе сделал? – хрипло бросает он, восстановив дыхание.
– Не выношу, когда мужчины бьют женщин.
– А тебе че с того?! Мы разговаривали, а че?!
Я наскоро изучаю жертву насилия. Это зрелище, скажу я вам. Лет тридцати на вид, похожа на скво, жену индейца, или скорее на поклонницу мрачного стиля готики – длинные, темные, неухоженные волосы, продолговатое, очень бледное, как у вампира, лицо, нос с горбинкой, огромные глаза, обведенные большими черными кругами, мясистые губы, густо накрашенные красной помадой, слишком длинное черное платье со сборками и широкими полосами вставок красного цвета. Точно готика! Поверх платья – несуразный черно-красный джемпер, хотя не так уж холодно. Из разбитой губы, по белой коже, на подбородок сползает струйка крови. Но женщина смотрит на меня скорее с неприязнью, чем благодарно. Поворачивается к спутнику, потом ко мне, и взгляд ее становится враждебным.
– Вот-вот, мы вас ни о чем не просили. Это наши семейные разборки, наши дела, че вы лезете? Возомнили себя отважным рыцарем, чтобы бить младших?
На лице у нее гримаса презрения.
– Или воображаете из себя Зорро, чтобы прикадриться ко мне? Держите эти приемы для малолеток!
Ничесе! От возмущения у меня прерывается дыхание.