Бубыри (сборник) - стр. 45
Все оставшиеся 19 лучков нужны были ему самому. Все они предназначались для поимки синего каменного дрозда.
На работе Глеба дела шли хорошо. Начальство оценило его техническую грамотность, скрупулезность и ответственность и он был переведен на должность старшего инженера.
Да и среди птицеловов авторитет Глеба тоже неуклонно рос. Он не только славился как непревзойденный мастер по изготовлению клеток, но и как образованный орнитолог, знающий литературу и переписывающийся со специалистами.
Как-то по случаю Глеб у своего приятеля – капитана дальнего плавания купил двадцатикратный бинокль. Прибор достался Глебу дешево, потому что моряк неоднократно ронял его, в связи с чем изображение двоилось.
– Ты распили бинокль пополам, – посоветовал Глебу продавец. – Будут у тебя две подзорные трубы. Одна рабочая, другая – запасная.
Но Глеб не стал портить хорошую вещь, а нашел мастерскую, в которой бинокль отъюстировали.
После этого Глеб выходные начал проводить с биноклем в пригородах, изучая всех встреченных пернатых.
Однако в правильности определения некоторых видов Глеб сомневался. Поэтому он решил, что неизвестных птиц надо фотографировать, а снимки отсылать специалистам.
Глеб купил фоторужье, много фотопленки, фотобумаги и химикатов. Для печати цветных снимков требовалась не только аптекарская точность при взвешивании реактивов, но и особый температурный режим. И Глеб спроектировал, а потом и сам же собрал термостат, автоматически поддерживающий необходимую температуру. Его старания не пропали даром – снимки получались очень качественные, что и отметили орнитологи, которым фотографии были отосланы.
Глеб, обрабатывая пленку и печатая фотографии, большую часть времени проводил в темноте – в ванной.
И он подумал, что если это помещение стало еще одним его рабочим местом, то оно должно быть достаточно комфортным.
Глеб повесил в ванной стереодинамики (соединив их с расположенным в его комнате проигрывателем) и украсил потолок полусотней белых, голубоватых и зеленоватых фотодиодов (чего не найдешь на заводской свалке!). При этом дотошный Глеб, проштудировав учебник астрономии, обозначил светящимися точками основные созвездия.
Оборудовав, таким образом, фотолабораторию, Глеб работал в ней, слушая классическую музыку или «Битлз», посматривая на мигающее звезды (Глеб наладил реле, и огоньки вспыхивали в случайном порядке), размышляя о том, что хорошо бы сделать так, чтобы его светила еще и перемещались по небесному своду – то есть по потолку ванной.
Постепенно Глеб стал хорошо известен среди орнитологов-профессионалов. К нему все чаще обращались за консультациями, высылали оттиски научных статей и кольца для того, чтобы он метил ими пойманных пернатых.
А один ленинградский орнитолог даже предложил Глебу написать заметку, посвященную результатам его наблюдения за дальневосточными птицами.
Глеб был человеком самокритичным и пока не считал, что может публиковаться в серьезных орнитологических сборниках. Но ленинградец, наконец, убедил его в обратном, и Глеб вплотную приступил к подготовке публикации.
Предприятие, на котором работал Глеб, было чрезвычайно богатой организацией. Там регулярно происходило обновление материальной базы. А перед этим старое оборудование списывалось.
Как-то, придя на работу, Глеб понял, что склады пополнились новыми образцами, так как два мужика в синей спецодежде кувалдами приводили списанное оборудование в негодность. Среди прочего Глеб увидел с десяток пишущих машинок «Ятрань». Половина из них молотобойцами уже была выведена из строя. Глеб подскочил к мужикам, и, посулив бутылку, успел спасти одну машинку. А еще за одну бутылку работяги пообещали незаметного вынести множительную технику за пределы режимного объекта.