Брусиловский прорыв - стр. 38

А вот характеристика Деникина, которого якобы Брусилов позднее хотел выставить в дурном свете, ибо пути их военные и мировоззренческие разошлись: «В начале кампании генерал-квартирмейстером штаба моей армии был Деникин, но вскоре он, по собственному желанию служить не в штабе, а в строю, получил, по моему представлению, 4-ю стрелковую бригаду, именуемую “Железной”, и на строевом поприще выказал отличные дарования боевого генерала». Если это месть, то что же тогда называть лестью? Как бы ни относился лично Брусилов к своим командирам и подчинённым, для него на первом месте всегда была Госпожа Служба. А уж в период, когда начиналась такая война, всё личное – отошло на задний план.

Объезжая войска на горных позициях, я преклонялся перед этими героями, которые стойко переносили ужасающую тяжесть горной зимней войны при недостаточном вооружении, имея против себя втрое сильнейшего противника.

Алексей Брусилов

Самое начало войны да, пожалуй, и весь 1914 год складывался для русских войск и для 8-й армии удачно. Галицийская брама – ворота по-старорусски – распахнулась перед нашими воинами. В первом же столкновении с неприятелем части армии генерала Брусилова разбили австрийскую кавалерийскую дивизию, шедшую от Городка, а 5 августа был получен приказ перейти в наступление, не ожидая дальнейшего сосредоточения войск. В тот же день части 8-й армии перешли реку Збруч, являвшуюся государственной границей России, и, отбросив австрийцев, взяли много пленных, орудия и пулеметы. Продвинувшись на запад, части Брусилова разгромили неприятеля у реки Коропец, на которой я бывал, захватили огромное количество пленных и трофеев.

Но первое настоящее сражение Брусилов дал на реке Гнилой Липе. «Предыдущие бои, делаясь постепенно все серьезнее, были хорошей школой для необстрелянных войск. Эти удачные бои подняли их дух, дали им убеждение, что австро-венгерцы во всех отношениях слабее их» (Брусилов). Два дня, 17 и 18 августа, шел жестокий бой на этом рубеже. Австрийцы были разгромлены, и, понеся большие потери, оставив массу орудий, пулеметов, винтовок, обозы, отступили в беспорядке. Брусилов двинулся к Львову. В результате успешного наступления 8-й армии генерала Брусилова и беспримерной доблести ее солдат, героически сражавшихся с врагом на подступах к городу, Львов был легко взят.

«Когда я ехал в автомобиле на совещание с генералом Рузским в 3-ю армию, сопровождавшие меня полковники граф Гейден и Яхонтов, вследствие порчи шин, отстали от меня. Пока чинилась их машина, они обратили внимание на множество русин, идущих со стороны Львова.

– Вы откуда? – поинтересовались они.

– Из Львова.

– А что, там много войска?

– Нема никого, вси утекли».

Население Львова – украинцы, русины, евреи – достаточно приветливо, в отличие от поляков и австрийцев, встречало русскую армию, что не ускользнуло от внимания Брусилова, всегда наблюдавшего за реакцией местного населения.

Занятие 21 августа Лемберга (Львова), который австро-венгры оставили без боя, стало крупным успехом. Но на генерала неприятное впечатление произвело поведение командующего соседней 3-й армией Н.В. Рузского, который приписал заслугу взятия Львова себе, да еще подчеркнул, что город взят после ожесточенных боев. В письме жене Алексей Алексеевич делился своими чувствами: «Ты намекаешь в своих письмах про разные интриги против меня, которые порождаются завистью. Я стараюсь всеми силами души их не замечать, ибо интриги и зависть – очень низменные вещи, унижающие человека, я просто борюсь и отгоняю от себя, с Божиею помощью, эту пакость… История разберет вскоре после войны, как действительно было дело, а теперь главное – победить. Охотно уступаю лавры Рузскому, но обидно за войска армии».