Брошенка. Шанс для двоих - стр. 10

И да, я всё помню.

Все слова, которыми муж меня вчера унижал, взгляды, которыми «одаривал»… И как хотел поднять на меня руку. Хотел, но не поднял. Вот только я чувствовала, скольких сил ему это стоило.

Запрещаю себе об этом думать. Мне ещё целый день работать. И параллельно искать место для дальнейших ночёвок. Для дальнейшей жизни.

Не знаю, как дальше поведёт себя Витя, но не буду же я на коленях перед ним ползать, вымаливая прощение за то, чего не было. И Андрея унижать не буду просьбой позвонить моему мужу и объяснить, что ничего такого между нами не было и нет. А как ему иначе доказать, что я не изменяла?

Если я нужна Вите, он сам меня найдёт. Позвонит или приедет на работу. Хоть один раз в жизни отменит свою качалку, отпросится с работы пораньше и приедет.

А если нет?..

А если нет, значит, не очень-то я ему и нужна. Значит, и не было у него ко мне никакой любви. И если бы не Карина, то мы бы, возможно, даже не поженились. Кто теперь знает? Время назад не отмотаешь, не спросишь.

Чищу зубы, от злости царапая щёткой дёсны.

У меня в голове с утра как будто бы всё на свои места встало.

Что же я за дура такая, а? Столько лет не видела, что он ко мне как к половой тряпке относился, за человека не признавал. Если бы он так на меня накричал ещё лет двадцать назад, может, уже тогда мои мозги на место встали? Или это кондиционер лимонный мне мозги прочистил? И почему я раньше такой не купила?

Это ещё Витина мама и Карина не знают, что он меня из дома выгнал. А ведь женскую солидарность никто не отменял. Конечно, я им звонить и жаловаться не буду, но, если он не одумается, им всё равно всё станет известно.

У меня свекровь добрая, хорошая. Всегда за меня заступалась перед Витей, помогала, чем могла. Да и до сих пор помогает. Мы от неё после каждого летнего отпуска полную машину мяса, овощей и фруктов везём.

Да и Карина… Тоже ведь доченька моя любимая, не позволит меня обижать. Так что правильно Мария Яковлевна говорит, он ещё передо мной на коленях будет ползать и руки целовать. А я буду нос воротить и думать, хочу ли я прощать и снова с ним жить.

Распаляю себя всё больше и больше, пока пью чай.

Мне эта злость нужна.

Мне ещё целый день продержаться на работе надо, а в перерывах найти новое жилище. Не могу же я действительно все десять дней до приезда хозяина жить в его квартире.

Что бы ни говорила Мария Яковлевна, а всё равно это неправильно и неудобно.

Поэтому решаю для себя в течение дня найти любое мало-мальски приемлемое жильё, а вечером забрать отсюда свои мусорные пакеты и вернуть коллеге ключи.

Обуваю кроссовки, выскакиваю в коридор, закрываю квартиру и бегу на остановку.

И всю дорогу продолжаю себя накручивать.

Моя жизнь – не помойка! Я никому не позволю так себя со мной вести, даже любимому мужу.

Хватит! Надоело!

– Юночка, доброе утро.

Мария Яковлевна уже стоит под затемнённым стеклянным навесом, скрываясь от ярких солнечных лучей июньского солнца.

– Доброе, Мария Яковлевна.

Подхожу, улыбаюсь в ответ на улыбку женщины и понимаю, что это не так уж и трудно. Всё-таки не зря себя целый час накручивала. Работает моя установка!

– Деточка, у тебя хорошее настроение. Это радует.

Киваю.

– А как ваше давление?

– Да что ему будет, – отмахивается женщина. – Лёша сказал, что сейчас высокая солнечная активность, вот меня и штормит.