Бронебойщик - стр. 27
– Ну, вообще-то я не против, – немного подумав, ответил Джек, щедрый трофей сгладил впечатление от приключений на дюнах. – А что в этот раз?
– Мы добыли объектив, теперь нужно превратить его в деньги.
– Как это?
– Продать.
– А кому?
– Есть люди.
– А зачем тебе я, Ферлин? Я никогда не продавал такие штуки.
– Для солидности.
– Но хоть там-то в нас стрелять не будут?
– Да не должны, – без особой уверенности ответил Ферлин. На том они и расстались.
16
Поднимаясь на невысокое, в три ступеньки, крыльцо, Джек старался топать как можно громче, чтобы придать значимости своему триумфальному возвращению.
– Ма! – позвал он, входя в небольшую прихожую.
– Ма-а-а! – повторил он, поставил корзину и начал стягивать отяжелевшие от сырости сапоги.
– Ма! – позвал он в третий раз, заходя в комнату.
– Ну чего ты раскричался? Здесь я, на кухне…
Джек нагнул голову, чтобы протиснуться под низкой балкой пристройки, и оказался в небольшом помещении со скругленными углами. Прежде их кухня была какой-то емкостью, а потом ее притащили сюда, вырезали окна, и она стала кухней.
– Чего делаешь? – спросил Джек, стараясь сдерживаться, чтобы не начать хвастаться сразу.
– Картошку варю, – сказала мать и, вытерев руки о фартук, увидела стоявшую на полу корзину.
– Это чего у тебя там?
– Мясо, мам! – широко улыбаясь, сообщил Джек.
Он снял крышку.
– Ну-ка, загляни…
Мать несмело приблизилась и, заглянув в корзинку, всплеснула руками:
– Ой, какая огромная!
– Давай безмен, я ее взвесить хочу!
– Ой, да где ж ты ее взял, такую громадную? – стала расспрашивать мать, доставая из шкафчика весы.
– Это мы с Ферлином поймали.
– Так ты ж говорил, что за холмы пойдете, охотиться…
– Ну, не получилось, планы изменились, – ответил Джек и, вывалив извивающуюся сапигу в пластиковый мешок, заметил, что из нее через ротовую полость вытянулся тонкий тросик, который оказался привязан изнутри ко дну корзинки. Недолго поудивлявшись, Джек подцепил мешок на крюк безмена и поднял, глядя на показания стрелки.
– Ух ты, мам, семь с половиной кило!
– Обалдеть какая здоровая! – произнесла потрясенная мать. – Нам этого на полтора-два месяца хватит.
– Да ладно, мам, полтора-два месяца, не надо экономить, будем есть от пуза, а как доедим, я еще поймаю.
– Ой, да куда ж мы ее… – засуетилась мать, освобождая стол для большой добычи. Затем достала новую широкую клеенку и, расстелив на столе, положила сверху разделочную доску, которой пользовалась очень редко.
– Ну, вроде все, – сказала она. – Клади.
Джек вывалил сапигу на стол и, придерживая ротовую часть, в которой были мелкие, но очень острые зубы, вытянул сапигу во всю длину.
– Все, мам, хватай за голову, а я пойду. Устал очень, посидеть хочется…
– Иди-иди, сынок, дальше я сама, – сказала мать и, перехватив сапигу за голову, свободной рукой достала из шкафа разделочный нож.
Джек сполоснул руки под рукомойником и вышел в комнату, которая одновременно считалась гостиной и спальней матери. А еще одна пристройка, половинка военного мини-трейлера, служила персональной комнатой Джеку.
Там у него имелись столярные инструменты, небольшой верстак, несколько настенных полок, на которых была навалена всякая всячина и стояли четыре книги. А еще был шкафчик, который Джек сам собрал из зеленой лозы и плоских металлических планок. Планки эти, петли и защелки он набрал на старой военной свалке, где этого добра было навалом, если не лениться копать. А вот досок в пустоши было не достать, леса здесь не росли, а тащить древесину из-за Невельских холмов дураков не находилось. Однако Джек заметил, что зеленая лоза, которую он срезал и приносил домой сырой, при высыхании принимала любую форму. Тогда он стал намеренно отбирать подходящие прутья и класть на них камни. Когда материал был готов, оставалось только обрезать его по размеру и прикрепить на металлические планки стальными шурупами, которых Джек натаскал целое ведро.