Бродяги. Путь Скорпиона - стр. 40
– Не груби, здоровяк, – отозвался Тойво. – И слюни на моего коня не пускай. Не дам я его тебе для помёта.
– Зубы, небось, гнилые, – махнул рукой скотовод.
– Это рыжий сизогорский рысак, – шагнул вперёд Ахти и сверкнул глазами. – Не конь, а ветер. Вы таких только во сне видели!
– Может, он и ветер, – заметил местный дедушка, – да только ветер в поле кому нужон? И в лясу на нём только голову об ветку расшибёшь. Энтакий скакун нужон воеводе или гонцу. А простому люду конь нужон, чтобы телегу возить да гряды пахать. Тяжеловес то бишь! А энтот не сдюжит…
– Сколько просишь, хозяин? – перебил старика голос из толпы.
Народ расступился и вперёд вышел мужчина в длинных одеждах из льна и шерсти. В его чёрной, аккуратно подстриженной бородке, белело серебро. Глаза глядели на собеседников внимательно и печально. На голове незнакомца синел невысокий тюрбан из грубой ткани, подвязанный под подбородком и защищавший его скорее от кусачих мошек, нежели от палящего солнца.
– Хвосты медвежьи! – удивился Тойво. – Бедуин! В лесу! Сколько стои́т мой трактир, ни разу не видел бедуина!
Незнакомец вежливо поклонился.
– Я не бедуин. Хотя мой образ жизни действительно походит на кочевой.
Услышав голос незнакомца, рысак почему-то разволновался и заржал.
– То-то ты у нас в Пеньках задержался, – подал голос Лоб. – Ходишь-бродишь, выспрашиваешь.
– Закрой пасть, Брыня, – вступилась за иноземца весёлая баба. – Такого лекаря ещё сыскать нужно! Пусть господин Фархад гостит у нас столько, сколько захочет. Мы ему всегда рады.
– За бесплодный порошок я бы ещё не так обрадовался… – пропыхтел Лоб, но его в толпе притёрли и оттеснили в задние ряды. Видимо, врач помогал многим.
Лекарь подошёл к Тойво почти вплотную, полез за пазуху, звякнул связкой золотых колечек.
– Поговорим наедине, друг. Свидетели нам ни к чему.
Трактирщик, почуяв удачную сделку, замахал на зевак руками.
– А ну, разойдись! Глазюки полопаются. Дайте с человеком поторговаться!
Но назойливая толпа не отходила от породистого жеребца, да и к лекарю полезла с вопросами. Тогда Тойво и Ахти собрали вещи и вместе с Фархадом вышли за пределы деревни.
– Теперь, когда мы одни, – осторожно начал лекарь. – Я могу задать вопрос, который меня волнует. Откуда у вас этот конь и кому он принадлежал?
– На этот вопрос я тебе, бедуин, не отвечу. Хочешь, спроси у мальчишки о породе, об уходе и содержании. Он, наверное, даже ответит тебе, сколько коню лет. А кому, зачем и как – это на качество товара не влияет.
– Как сказать, – возразил Фархад. – Если конь ворованный, то не сегодня завтра ко мне явится его хозяин.
– Ворованный! – фыркнул Тойво. – Да ты меня за идиота держишь, бедуин? Не стану я так подставляться! Любой дурак знает, где трактир старины Тойво! Хозяин дал мне коня в дар, а сам сгинул.
Видимо, почувствовав, что трактирщик говорит правду, Фархад смягчился:
– Ладно, друг. Сколько ты хочешь за него?
Тойво назвал заоблачную цену. Даже у Ахти рот открылся, но лекарь и бровью не повёл:
– Не обижайся, дорогой, но стоит мне сказать тебе пару слов, и ты отдашь мне этого скакуна даром.
– Неужто? – сплюнул на землю Тойво и покосился на телегу, где у него под накидкой лежал самострел. – И что же это за волшебные два слова, а? Отдай, пожалуйста?
– Два волшебных слова: конь мой.