Бродяги Хроноленда - стр. 49
– Что ты говоришь? – наконец, услышал её профессор, залюбовавшийся встречей друзей. – Не услышал.
– Ничего, – обиделась белка, – это так по разумному, не слушать других, и даже не замечать. Хам!
Рииль смотрела в сторону леса, куда чудовище унесло машину с человеком, приговорённым ею к смерти. Шансы, что он останется в живых, совсем минимальны. Но, пока Рииль не найдёт останки того, кто убил Зору, она не прекратит поиск. Найти будет просто. Нужно идти по просеке, вытоптанной динозавром, и найдётся и машина, и кровь, и части одежды, и какая-нибудь деталь в помёте монстра. Очень важно знать, что убийца наказан. Убийца должен умереть. Вор должен быть лишён всего имущества, насильник изнасилован, а убийца убит. Таковы законы. Око за око.
А пока она стояла, ещё не совсем оправившись от шока после увиденной картины. Вдруг чья-то рука легла на плечо. Рииль оглянулась и увидела Литу. Та тоже была одета по-походному – джинсы, куртка с капюшоном, сапоги-казаки. За плечами рюкзак и винтовка.
– Я с тобой, – сказала Лита.
– Вот ещё. Это моё дело.
– Как хочешь. Тогда я иду одна. И ты одна. Думаешь, это лучше, что мы будем не вместе, а порознь?
– Хорошо, ты готова идти прямо сейчас?
Лита кивнула и пошла к дыре в заборе. Рииль последовала за ней, подумав о том, что конь убежал, и прийдётся идти пешком.
– И как тебе? – спросила Лита, когда они вошли в лес. – Понравилось? Я всё понимаю, что Зора.… Но мне просто интересно, как у тебя всё прошло.
– Я не помню, – улыбнулась Рииль, – у меня поплавились мозги. Мужчины, оказывается, могут быть полезны. И приятны. Я ожидала совсем другого – боли, стыда, грязи. А получилось всё очень здорово. Почему это можно только раз в год? А твой как?
– Не знаю. У нас ничего не было. То есть, было, но совсем другое. Мы разговаривали. Он мне рассказал о себе. Он такой смешной, весёлый и умный….
– Это ты о ком? О мужчине?
– Да, его зовут Максим.
– Ты что, поддалась на его грязные чары? Тебя же предупреждали…
– Нет, Рииль, совсем нет. Я иду, чтобы убить его. Я его ненавижу.
– За что? За то, что он разговаривал, а не делом занимался?
– Нет, за то, что он ушёл, не попрощавшись. Я хочу вернуть своё сердце, которое он унёс.
– Мой тоже сбежал. Но я совсем не хочу его убивать. Если я его найду, он сам умрёт. На мне. Клянусь.
Стоило поезду покинуть коммунистический Париж, как вагон сразу преобразился. Проводники переоделись в голубые сорочки, галстуки и форменные кители. Сырое, серое постельное бельё сменили на накрахмаленное, сияющее девственной белизной. Чай стали носить не из отжатых отрубей и не в залапанных стаканах.
Да и пассажиры как-то изменились. Из развязных пролетариев превратились в сдержанных, интеллигентных буржуа. Самогон, сало и копчёные курицы на столиках в купе сменились коньяком, хорошим вином, устрицами, икрой и печеньем в жестяных коробках. В тамбуре аромат махорки сменился на амбре дорогого табака.
В купе к Павлу постучали и, не дожидаясь ответа, открыли дверь. В проёме появился приятный мужчина в дорожном костюме, со сталинским носом и сталинскими усами, с пробковым шлемом на голове. За спиной висел рюкзак, выглядывал ствол ружья и сачок. Он настолько был похож на Иосифа Виссарионовича, что Павлику стало не по себе.
– Позволите присоединиться? Не помешаю? – спросил гость. – У меня билет на это место.