Бродяга, Плутовка и Аристократ: Реквием - стр. 33
До начала своего пути познания, он знал, что у него есть привычка смотреть на небо. Нейт не знал почему, пока не встретил Тринадцатого и Восьмого. Теперь же он заметил в себе странность смотреть в глаза собеседнику, эту особенность имели все дети Пустоши. «Глаза отражение души», – так высказался Тибон. Интересно было, что цвета радужки он не запоминал, как будто она не имеет значения. Нейтан понял, что ему не безразлична и тональность голоса, голос был очень важной составляющей, по которой бродяга оценивал человека. Эти простые вещи, свойственные всем людям, он подметил совсем недавно. Неосознанные действия, причины которых он не понимал, стали ясным следствием, после того как он примерял людей на себе. Это были маленькие части его, которые всё равно радовали. Большей же радостью стало понимание себя как эгоиста и в какой-то степени инфантила. Через них он складывал свою личность, они стали его ключом, открывающим иные черты. Так Нейт вдруг охарактеризовал себя как «наивный дурачок». Шаг за шагом он складывал пазл себя.
После он задумывался о том, почему он так поздно начал конструировать себя. Он посчитал, что всему виной пять лет заточения, где его круг общения был ограничен им самим. Лотти и Гриша имели возможность общаться со множеством людей и имели образы «наставников», на которые могли опираться или напротив избегать. Для Шарлотты это, несомненно, была Роза, а для Григория – Симон. Они надели на себя их личности, и спустя время отсекли лишние части, не подходящие им. А у Нейта был только Гильмеш.
«А мог ли я перенять у него черты, стать таким же? Может, я просто не замечаю этого? Разве одержим я чем-то так сильно, что готов поступиться с человечностью? Возможно ли, что даже спустя столько времени дух Гильмеша витает надо мной?», – эти мысли пугали его до чертиков.
Он так сильно погрузился в себя, что не заметил, как прошёл день. Тибон остановил племя, буквально почуяв неладное.
– Раэв, ты чувствуешь этот запах? – спросил он.
– Теперь, когда ты сказал… я чувствую резкий кисловатый запах. Но он такой слабый.
– Мы сейчас на подветренной стороне. Запах идёт с той стороны, куда мы идём, – ответил Тибон.
– И что это значит?
– Не знаю, просто раньше я не встречался с таким. К тому же ветер прохладнее обычного.
– Может быть, из-за близкой воды? Я тут подумал, это похоже на запах стоячей воды с примесью. В Пустоши бывает что-то подобное… вроде болот?
– Не видел, но если оно в Пустоши, то опасно. Мы должны изменить маршрут, обойдём, потеряем день, но зато будет в безопасности, – серьёзным голосом обрисовал.
– А у нас есть этот день? – парировал Нейт. – Запасы почти иссякли, и люди не выдержат ещё день пути без передышки. А возможности отдохнуть нет. Я понимаю, что это безрассудно, но сделать крюк не менее опасно. Потеряем много сил. К тому же твоя сестра, она может не выдержать. Я не говорю о Николасе и других. Солнце раздавило их.
Тибон задумался, его лицо изобразило недовольную гримасу, но обдумав, он выдохнул. Доводы Нейта его убедили. Положение сестры сильно волновало его. Она должна была родить в скором времени, и Тибон хотел, чтобы это случилось в более безопасном месте.
Они пошли дальше. Муллы везли телегу уже с тремя людьми, один из подростков тоже слёг. Чем ближе они подходили, тем сильнее чувствовался неприятный запах. Бедуины спустились с песочных равнин на более твердую почву, так дорога стала проще. Воздух там был холоднее, потоки вальсировали внизу, отскакивая от холмов. Однако вместо зноя теперь их мучала вонь. На удивление здесь на земле проступали высохшие растения, корни которых племя использовало для еды. По пути они собирали всё, в особенности насекомых. Их они жарили на глиняной посуде или ели сырыми. В какой-то момент почва под ногами начала хлюпать, она пусть и не сильно, но могла засосать. Дальше им приходилось быть ещё осторожнее и смотреть куда ступать. Некоторые области могли проглотить человека по колено. Медленно пейзаж сменился. И золотой песок превратился в черную, мокрую землю с мутными лужами. Постепенно народ начал кашлять, так как в нос всё сильнее въедался смрадный запах. Казалось, он стоял зеленоватой пеленой по всей округе. Ориентироваться с закатом стало сложнее. Солнце уже принялось скрываться за линию горизонта, и как на зло тучи решились очернить небо. Они постепенно заволокли его полностью.