Бродяга, Плутовка и Аристократ: Реквием - стр. 20
– СИМОН! ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ?! Я СОВЕРШЕННО НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЮ!
Аристократ впервые увидел парня в таком живом смятении. Его лицо не переставало светиться от счастья, но взгляд был бешенным. Зрачки неумолимо бегали по округе, словно ища что-то. Физиономия Гриши невольно вызвала улыбку и у него самого. Он присел рядом и взял того за плечо.
– Знаешь, из-за твоих подвигов в совете и холодной натуре, я напрочь забыл, что ты ещё сопляк малолетний. Такую панику развёл… прямо как я, когда должна была родиться Натали. Это событие всегда вызывает у нас мужчин очень странные ощущения. Я тебе больше скажу, когда у Нат настанет время рожать, ты будешь хотеть оказаться на её месте, видя, как она боится. А уже во время родов благодарить судьбу, что родился парнем и что тебе никогда не придется испытывать этот кошмар. Ракшаса рожала целых двенадцать часов… Ох, если бы не помощь Розы, я бы со страху копыта отбросил, не то что Ракшаса.
Он вспоминал это с ужасом на глазах. За этим выражением лица сразу последовал смех Григория. А следом и на самого Симона напал приступ радости.
– Кому как ни тебя знать, Гриша, что я паршивый отец. Меня с детства вёл лишь статус рода, поэтому я мало был озабочен собственной семьей. Так продолжалось долгие годы. Моя гордыня превратила именитых Галландов в кучку высокомерных подлецов, готовых идти на всё, лишь бы перчатки оставались чистыми. Мой покойный отец, да упокоит его Душа, был великим человеком. Не чета мне. Он возложил на меня священную обязанность, а я всё пустил под откос… Начиная с семьи. И единственное верное решение, что я принял, было усыновлением тебя. Ты изменил эту семью, сделал немного чище. В первую очередь, это касается меня. С тобой мы общаемся, честно высказываем свои желания, даже самые коварные и гнусные. Сначала ради тебя мы играли роль дружных родителей и детей, но со временем игра переросла в реальность. Нат сблизилась со мной через тебя, ты был темой наших бесед годами. Какой бы гадиной не казалась Ракшаса, но даже она по-своему полюбила тебя… стоило ей узнать, кто тебя вырастил. По нашей вине ты испытал столько боли от Марии и Кости. Они результат нашего халатного воспитания. Я знаю, что даже сейчас поступаю с ними несправедливо, позволив отправить их в «ссылку». Но в конце концов не даром же в начале монолога я назвал себя паршивым, так? – с улыбкой добавил. – Ты имеешь право переживать, считать себя недостойным. И это верные мысли. Если ты так думаешь, значит, сделаешь всё, чтобы стать достойным отцом. Я вот в своё время об этом и не думал. И вот к чему меня это привело.
Его взгляд внезапно погрустнел.
– Симон, ты радовался рождению Натали?
– Очень, – кротко ответил. – Был так счастлив, что ночами спать не мог. Но потом, – ему вспомнилась смерть отца. – потом, это счастья просто перестало иметь для меня всякую ценность.
– А что если со мной будет также? – опасаясь, спросил Гриша.
– Не будет. Тот, кто сомневается не совершит ошибки того, кто был ослеплен гордыней. Я считал себя идеальным во всём. Ты же напротив иногда недооцениваешь свои возможности. Ты всё ещё чист сердцем, я это чувствую.
Эти слова вызвали боль в груди Григория.
«Ох, Симон, как же ты ошибаешься… моё сердце такое же гнилое, как и твоё. Ты отвернулся от семьи во имя цели, а разве я поступил не также? Ничем мы не различаемся, если посудить. Однажды я уже пошёл против тех, кто мне дорог. Что помешает мне это сделать вновь? Пока моя цель не будет достигнута, я не буду спокоен. А это может занять множество лет. Мой ребенок вырастет, и будет ненавидеть меня, презирать всем своим существом… Эх, вот бы сейчас позвонить Нейту или Лотти и спросить у них совета. Чтобы они сказали? Лотти, скорее всего, от радости кричала бы в трубку, поздравляла меня и прогоняла все мои дурные мысли. А Нейт… этот обалдуй выдвинул бы длинную философскую речь о необходимости защиты, а после добавил: «Я рад», – эти мысли грели его. – Вот ведь… как же я скучаю по этим двоим. По ним всем. Интересно, что спустя столько споров, я всё равно люблю их. Как бы далеко я не зашёл, какие зверства не сотворил, я считаю их дорогими мне людьми. Жаль, что прошлого не вернуть. Хотя, если задуматься… коль моё сердце ещё способно испытывать такие теплые чувства, может, не всё потеряно? Может, я не потерян?».