Бродяга, Плутовка и Аристократ: Реквием - стр. 12
Ученые-антропологи не знали этого, они спокойно общались с парнем, даже пригласили его к себе на огонёк. На что он с удовольствием согласился. Тибону была приятна их компания, в особенности Нейта. Неложным будет сказать, что он воспринимал его первым другом. Нейтан и Тибон были двумя сторонами одной медали. Оба изгои внутри отрицающей их системы. Но было у них одно разительное отличие. Тибон понимал себя другим, осознавал свою инаковость, пока Нейтан считал себя частью устоявшего порядка, который почему-то не признаёт его. Всю свою жизнь Нейтан был другим, с самого своего рождения, так думали все, все кроме него самого.
«Я негениален в сравнении с остальными, рядом со мной всегда был Гриша, опережающий меня на сто шагов вперед. Я не настолько полезен, как Лотти, что готова помочь каждому. Единственное, чем я отличался, это отсутствие рода. Я из Норта, и этим вся моя особенность, которая страшит других. Но даже это уже потеряло весомость. Я обрёл имя и фамилию. Теперь я такой же, как и все. И нет во мне ничего такого, что могло бы сильно отличать. Другое дело Тибон. Он, и правда, уникален. Несмотря на свой возраст он столь рассудителен. Более того, его навыки вызывают у меня лишь восхищение. В Пустоши он поистине поразителен. Я же на его фоне вовсе блекну. Все из племени буквально в рот ему заглядывают. Здесь стандарты инаковости совсем другие, и тут я совершенно обычный, заурядный даже. Мне это нравится», – думал о себе Нейтан.
– Знаете, я тут подумал, – заговорил Нейт. – Возможно, я использовал неверные документы, когда вступал в экспедицию, – антропологи выказали своё непонимание, отразив его на лицах. – Не формально неверные, а логически. В паспорте я указан как Нейтан из Норта, но если посудить… моё полное имя Нейтан Флок Гильмеш.
– Ф-флок Гильмеш! – завопил Николас. – Как это возможно?! Со смертью достопочтенного Николая род Гильмешей иссяк. Но ты заявляешь, что носишь эту фамилию. Как это понимать?
– Юридически Гильмеш является моим отцом. Он усыновил меня, когда мне было тринадцать, – ответил бродяга.
– Но в таком случае, почему совет объявил о гибели династии? – спросила Наташа. – Я точно знаю, что специальная служба искала родственников.
– Я был тайно усыновлен. Гильмеш не хотел огласки. К тому же мой друг – Гриша – сделал так, чтобы меня не доставали. Я и сам не хотел впутываться во все эти политические тряски.
– Спрошу, чисто из любопытства… Фамилия твоего друга не Кол Галланд? – с осторожностью подошла Наташа. – Хотя не нужно отвечать, конечно же нет.
– Вообще то так и есть, – с детским равнодушием произнес. – Григорий Кол Галланд. Всё верно. Мы из одного приюта. Если так задуматься, то многих их верхушки государства я знаю. Не считая Гриши, там сейчас Роза и Фарль.
Ученые обомлели, Николас аж поперхнулся.
– То есть достопочтенные Фарль Ной Кэмпл и Розалия Бен Кильмани тоже твои знакомые?
– Роза воспитала меня, а Фарль мне как старший брат.
– Больше меня в этой жизни ничем не удивить, – заявил Николас.
Тибон с интересом наблюдал за их беседой, пусть и вовсе не понимал, о чём идёт речь. Для него все эти имена ничего не значили, и даже казались смешными.
– Раэв, – вступил он. – Я не совсем уловил суть вашего разговора, но понял, что в городах ты человек с большим влиянием, – Нейт посмотрел на него с немым вопросом. – Но как же. Все эти имена – это имена ваших вождей. А если все они твои близкие, не значит ли это, что ты также важен для вашего племени.