Бритва Оккама в СССР - стр. 14
Вова дал по тормозам, резко остановив машину у покосившегося деревянного забора, и, на ходу вырывая пистолет из кобуры, рванул к дому.
– А-а-а-а, чёрт! За ним, Гера, за ним! Он щас тут дел наделает! – Соломин ломанулся следом, я – за ними.
Молодой-горячий участковый плечом выбил дверь и уже орал благим матом. Я взбежал на невысокое крыльцо, ориентируясь на отблески звёздочек на погонах майора. Грянули два выстрела – один за другим, потом раздался крик:
– Лежать, лежать, гниды! Пристрелю, ей-Богу!
– Тихо, Вова, тихо! Всё нормально, нормально! – это уже был Соломин. – Подпол где у вас, а? Подпол открывай, пьянь!
Я замер на секунду в сенях, пытаясь привыкнуть к царившему в доме полумраку. Луч тусклого света разрезал тьму откуда-то из глубины избы, наверное – из кухни, где и орудовали сейчас милиционеры. Местная разруха, бардак и смрад вызывали тревожное, жуткое чувство неправильности происходящего. Пару раз моргнув, я уже занёс ногу, чтоб шагнуть внутрь, как вдруг увидел невысокую, приземистую фигуру, которая кралась в сторону источника света. Блеснуло во тьме металлом – в руках неизвестного был занесённый для удара топор!
В воздухе витали миазмы перегара, дешёвого табака, немытых тел и ещё какой-то неведомой тошнотворной гадости. Кажется – яблочной.
– КУР-Р-РВА!!! – мой боевой клич не отличался пафосом, но ничего более подходящего моменту я придумать не смог.
Кинулся вперёд, и тут же одной рукой вцепился в расходящуюся по швам рубашку незнакомца в районе груди, а второй – ухватил за ладонь, сжимавшую топорище.
– Ты хто, сука? – его удивлению не было предела.
Я припёр его к стенке, перехватив за горло и заорал:
– Держите его, хлопцы!
Два сотрудника из второй машины мигом налетели и принялись крутить любителя размахивать топором, ещё двое – помчались на подмогу Соломину и участковому.
– Открывай подвал, гад! – кричал милиционер Вова.
Он явно был на грани срыва. За окнами уже верещала сирена скорой, наверное, на подходе была и опергруппа.
– Здесь она, – выдохнул Соломин, с грохотом откинув тяжёлую деревянную крышку подпола. – Антонина! Вы живы?
Слабый стон был ему ответом.
Я уселся на какой-то сундук и откинулся, опершись спиной о стену. Сегодня получился очень, очень длинный день!
– Доктор сказал – ребра сломаны, лёгкое повреждено наверняка, ну и сотрясение, и переломы конечностей… Но жить будет, – Соломин мял в руках фуражку.
Горели фонари, ночные насекомые кружили, беспрестанно атакуя яркие лампочки. Мотыльки и мошки несли большие потери от электрического жара, но не сдавались.
– Ты вот что, Гера… Спасибо тебе, в общем. Ты меня извини, просто правда – я ж сюда перевёлся потому, что спокойной жизни хотел, а тут… Чертовщина сплошная! А потом ещё и ты… Ты и так парень со странностями – мягко говоря, а на фоне вот этого всего я что и думать не знаю! Но мы ведь человека спасли, так или иначе, верно? Это ведь – главное?
– Точно! – сказал я. – Это – главное. А про моё участие ты пока молчи. Проводили, скажешь, поисковые мероприятия. Наведывались к асоциальным элементам. Вот и обнаружили.
– Так мы и вправду – наведывались. Дом за домом обходили! Просто чаю попить в участок зашли, а тут – ты! Слушай, ты статью писать будешь?
– Нет, пока – нет. Я вообще не за этим сюда…
– Ой, да ладно! – Соломин нахлобучил на голову фуражку. – Ты остановиться где думал?